Рыбки [PG-13, Kiro/OFC] Romance {Закончен}

НАЗВАНИЕ: Рыбки
АВТОР: Новичок
БЭТА: Новичок
ПЕЙРИНГ: Киро/Кэти
РЕЙТИНГ: PG-13
ЖАНР: Romance
РАЗМЕР: миди
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: нет
ОТ АВТОРА: Фикус написан на спор. Однако всё сказано.
ДИСКЛЕЙМЕР: заработать не стремлюсь, на персонажей не претендую.
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: только с разрешения автора
СТАТУС: Закончен

Разрешение на публикацию получено

Ты идешь по широкой улице. По самой её середине. Ведь это место предназначено только для пешеходов. Здесь нет ни легковых автомобилей, ни рейсового транспорта.
Идёшь легко, уверенно, чуть не подпрыгивая и тихо напевая. По обе стороны расположены прижатые друг к другу магазинчики, лавочки, кафешки и прочие заведения, призванные увеселять и скрашивать однообразную жизнь рядового горожанина редкими радостями. Или не редкими. Это кому как повезёт.
Сегодня повезло многим. Один из первых тёплых весенних дней. Выходной. Робкое солнце ласкает всё вокруг своими нежными лучами. Горожане довольны. Утомленные зимним унынием, присев на лавочки, которые стоят здесь через каждые двадцать метров, они подставляют бледные лица легкому ветерку и щурятся, вглядываясь в солнечные блики, которые разбрасывают вокруг многочисленные окна и витрины. Воздух пронизан зеленоватой дымкой, запахами оживающей природы и детским смехом.
Какой сегодня замечательный день! Великолепный. Просто сказочно. Свет. Сколько света. Но в твоей душе его неизмеримо больше. Ты счастлива сегодня. Сегодня у тебя, у вас, праздник.

Остановившись, задумчиво смотришь на часы. У тебя ещё есть немного времени. Присаживаешься на одну из скамеечек, пока никем не занятую, поворачиваешь голову, лицо озаряет улыбка. Вглядываешься. Вооон там. Маленькая неприметная дверь. А над нею скромная вывеска. Это кафе. То самое. В котором ровно год назад вы встретились.
Ты сидела за столиком у большого, почти во всю стену окна. Смотрела на оживленную улицу, наблюдала за прохожими и отдыхающими. Отчего-то тогда тебе было грустно. Сейчас уже не помнишь. Но последующие события вытеснили из памяти нелепые заботы обычного неудачного дня.
Ты не помнишь, был ли он в кафе, когда ты зашла, или появился позже. Он говорит, что не смог оторвать от тебя глаз, как только ты появилась на пороге.
- Это была любовь с первого взгляда. Клянусь! – любит повторять он. И ты ему веришь.
Он подошёл сам. Ты даже не сразу поняла, что обратились к тебе:
- Привет. Можно присесть за твой столик? Приве-е-е-т!
Ты оглянулась и увидела невысокого светловолосого парня. Внешность не совсем обычная: волосы, лицо. Что-то странное. Да и одет…
- Ты мне?
Он смущенно пожал плечами, и тебе тогда сразу показалось, что ты его знаешь.
- Ну, да. Я хотел сказать, что тоже люблю сидеть за этим столиком и смотреть в окно. Не позволишь? - парень кивнул на стул напротив.
- Садись, - ты вдруг почувствовала, что улыбаешься. Как-то это само собой вышло.
Вы сидели там до позднего вечера. Уже стемнело, на улице загорелись фонари. В кафе становилось всё люднее и шумнее. Ты довольно быстро вспомнила, кто он и как его зовут - Киро. Фанаткой ты не была, но знала всех участников группы и в лицо и по именам. И слушала что-то из их песен. Иногда.
Он явно испытал неловкость, испугавшись, что ты тотчас завалишь его вопросами о ребятах, о концертах и прочем, что связано с ним, но, по сути, не о нём.
Однако напряжение вскоре прошло, и вы несколько часов проболтали о всякой всячине, ничего не стоящей чепухе, о чём люди обычно и говорят при первом знакомстве.
Вы смеялись, дурачились, старательно, но безуспешно сдерживая себя, чтобы не привлекать внимание окружающих. Пригибаясь к столу, перешёптывались. Жестикулируя, вдруг хватали друг друга за руки, ничуть не смущаясь и не отстраняясь, словно нет ничего естественнее, чем прикасаться вот так запросто к человеку, которого знаешь всего ничего. Тебе тогда казалось, что ты встретила давнишнего друга, так с Киро было легко и просто.
И в какой-то момент, когда он вдруг взглянул на часы, ты, опомнившись, запаниковала: а что же теперь, а как же дальше?
А дальше он проводил тебя домой, взял номер твоего телефона и… позвонил на следующее же утро.
И началась любовь. Началось счастье.

Оказывается, это очень просто – быть счастливым. Быть любимым и любить. Просто и естественно, как дышать.
Оказывается, это чувство можно переживать без боли, без страха, без тревог. Просыпаться утром и улыбаться, зная, что раздастся звонок, ты услышишь его голос. А он будет так же рад слышать тебя. Потом вы обязательно встретитесь, будете гулять, разговаривать и просто молчать, глядя друг на друга или туда, где что-то имеет особый смысл для вас обоих. А, может, и не имеет никакого смысла. Вы даже не испытываете потребности его придумать, отыскать. Ведь единственно важное – быть рядом. Делить пространство и время.
Оказывается, можно не испытывать горечи и тоски, когда после часов, проведенных с тобою, он уходит и ты, провожая, целуешь его, вздыхаешь умиротворенно на его плече и отпускаешь…
И даже, когда не сдерживаешься и просишь:
- Останься. До утра.
А он ласково гладит тебя по волосам, улыбается, легко прикасаясь к твоим губам, и отвечает тихо:
- Не сегодня. До завтра.
Ты почему-то и в этот момент не чувствуешь ни обиды, ни разочарования. Заглядываешь в его чистые серые глаза, улыбаясь в ответ, чувствуя, как всю тебя заполняет свет и радость:
- Да, до завтра.
Оказывается, так бывает.
Киро, конечно, регулярно пропадал на репетициях, уезжал куда-то с концертами. Иногда на день, иногда на несколько. Но и тогда ты не испытывала ни грусти, ни паники, ни «ломки». Ты проводила эти часы, эти дни, в состоянии блаженного ожидания. Да, даже ждать его было особенным счастьем. Тебе не нужно было смотреть на часы, стоять у окна. Ты чувствовала, просто знала, что он позвонит, что придёт. Нет, не точное время, но это обязательно будет. И это здорово!
Да, так бывает.
Но бывает и иначе.

Киро не раз приглашал тебя на концерты, вечеринки, хотел познакомить с ребятами из группы, с друзьями, но ты отказывалась. Неловко признаться, но ты не просто стеснялась. Ты отчего-то боялась им не понравиться. Хотя была уверена, что для Киро это не имеет никакого значения.
- Кэти! Они очень хотят увидеть тебя. Я прожужжал им все уши.
- Что? – наигранно разозлилась ты, щурясь от удовольствия, - Ты обсуждаешь меня с ними?
- Да не обсуждаю я! Я даже не помню, когда проговорился, - обнимает, прижимает к себе, легонько щёлкает по носу, - Просто Страйфи заметил, что я стал пропадать надолго и сразу понял, что у меня есть кто-то. Вернее не кто-то, а ты.
- Страйфи? Это вокалист? Как он внимателен к тебе, - забираешься к Киро на колени, гладишь по щеке.
- Не то слово! – смеётся в ответ, целует твои пальцы, - Послушай. Они нормальные ребята. Тебя никто не обидит. Чего ты боишься?
- Я! – вот теперь ты по-настоящему возмутилась, - Ничего я не боюсь. Будет случай – познакомимся.

Ты уже не помнишь точно, когда и как в душу закралось неприятное ощущение. И как его назвать? Сомнение? Ревность? Да нет… Это что-то другое. Просто где-то что-то прочитала, услышала. «Ну и глупость! Что за бред!».
Однако с каких-то пор тебе стало казаться, что Киро только и говорит о нём: Страйфи сказал, Страйфи сделал, Страйфи такой забавный. Поначалу ты пропускала мимо ушей, потом напряжённо замолкала, отводя глаза, а потом стала морщиться и допускать ехидные замечания, которые старалась представить, как шутки. Но Киро был слишком чутким, и он в самом деле любил тебя.
- Кэти, только не говори, что ты веришь в эту чепуху. Честно говоря, мне это неприятно. Это работа, ты должна понимать. И доверять мне, - Киро был явно огорчён. Нет, он не злился, просто как-то помрачнел. И тебе стало стыдно.
Тебя словно током ударило. Ты покраснела, насупилась. Было, конечно, досадно, что тебя вот так вот взяли и с лёгкостью «рассекретили». Но, поразмыслив, ты поняла, что ничего другого от Киро и ожидать было нельзя. Ведь вы любите друг друга. И он чувствует тебя, как никто другой. Чувствует и понимает. Ты с облегчением вздохнула, потянув его за руку:
- Киро, я идиотка.
Он примирительно усмехнулся, чмокнул в нос, обнял крепко:
- Я люблю тебя.

После того разговора ты запретила себе хоть как-то проявлять своё недовольство по поводу незримого присутствия в вашей жизни кого-то третьего. Но это совсем не означало, что ты перестала нервничать и выдумывать всякие нелепицы. Наоборот, ты с маниакальной настойчивостью стала выискивать в самых различных источниках всевозможный бред, который, как тебе казалось, подтверждал твои догадки.
Ты стала смотреть на часы, считать минуты, простаивала бесконечно у окна, прислушивалась к шагам. Те дни, что Киро проводил на гастролях, ты просто тупо пролеживала на диване, уставившись в стенку и прокручивая в голове сто пятидесятый сценарий его возможных, да что там!, наверняка имеющих место, отношений с этим вульгарным вокалистом.
И теперь, провожая Киро, ты всё настойчивее приглашала его задержаться до утра. Но он отказывался, как всегда. И глядя, как он уходит туда, где, вне всяких сомнений, его кто-то ждал, ты уже не испытывала ни лёгкости, ни умиротворения, ни радости от того, что можно просто жить и любить.

Сейчас ты уже можешь с улыбкой вспоминать об этом. Как же это было нелепо, надумано! Сколько проблем, сколько боли может человек причинить себе сам. Своей глупостью, мнительностью, своим вечным желанием найти изъян в размеренном счастье, просто потому, что не верит, не привык верить, что на свете бывает ТАК.

И ты грызла саму себя изо дня в день, стараясь скрыть свои мучения от Киро, с ужасом понимая, что однажды не сможешь сдержаться и случится катастрофа.

В тот день он появился на пороге твоей квартиры в обычное время. Только вот ты уже ждала его более часа. Впрочем, это стало привычным для тебя. Ты готова была броситься ему на шею, как вдруг увидела в руках коробку в блестящей обертке с белыми и синими звёздами.
- Это что, Киро? Подарок? Мне? – чуть не задохнулась от восторга. Не сказать, что он тебе никогда ничего не дарил. Но вот так – в большой подарочной упаковке. Так торжественно! Сердце твоё замерло в ожидании ответа. Но Киро виновато улыбнулся, проходя, наконец, в квартиру и шепотом произнес:
- Прости меня. Нет, не тебе. Мне нужно это спрятать. Можно у тебя?
Ты едва смогла скрыть разочарование:
- Так что же это?
- Это и правда подарок. Скоро у Страя день рождения. Сама понимаешь, у нас дома нельзя. Нет ни одного угла, куда бы он не сунул свой любопытный нос.
Ты почувствовала, как в голове зашумело, заухало. Вмиг стало жарко. Губы дрогнули, искривились. Так, нужно срочно изобразить из этого улыбку:
- Конечно, оставляй. А что там? Можно посмотреть?
Киро задумался, вглядываясь, как аккуратно была упакована коробка:
- Ладно! Запечатаем по новой. Там рыбки.
- Что? Рыбки? Живые?
Он рассмеялся:
- Нет, что ты!
Попытался осторожно вынуть скрепки, но гладкая бумага вмиг разорвалась. Тогда, решительно выдохнув, он скомкал бело-синие звёзды и открыл коробку:
- Вот. Как тебе? Нравится? Это светильник. Посмотри. Он нагревается, и абажур начинает вращаться. Это авторская работа. Видишь, как расписан? Волны и рыбки. Все разные. Ни одна не похожа на другую.
Киро, затаив дыхание, вставил вилку в розетку, нажал на кнопку. Комнату заполнил нежный сине-зелёный свет. Через несколько мгновений абажур стал медленно поворачиваться. Ты тихо вздохнула, не в силах сдержать восхищения, посмотрела в потолок, где в голубой прохладе плескались причудливые существа. Разноцветные рыбки. Улыбаясь, наблюдая за твоей реакцией, Киро прошептал:
- Красота! Правда? Страй любит всякую такую фигню, - он рассматривал всё сильнее раскручивающийся абажур, перескакивая взглядом с одной рыбки на другую. Нарисованные волны отражались в его глазах, которые теперь казались синими.
- Да, красиво. Но ведь это, наверняка, дорого, - ты уже не видела рыбок, видела только Киро, поглощенного созерцанием своего подарка.
- Да нет, не очень.
- Ты его так любишь… - и как это только вырвалось? Покачала головой, прикусив губу. Ну, и пусть. Ведь ты это сейчас чувствуешь.

- Кого? – на секунду отвлекся. Посмотрел, явно не понимая.
Ну, теперь надо идти до конца:
- Страйфи.
Вскочил, прижал ладонь ко лбу:
- Да ты что! Опять? Перестань сейчас же! Что на тебя снова нашло? Ну, ты же всё знаешь.
- Нет, я не знаю, - едва смогла сдержать слезы. Хотелось закричать, отшвырнуть этих рыбок, чтобы не напоминали, чтобы не издевались.
- Прекрати. Ты знаешь… - приблизился, погладил по щеке кончиками пальцев, заглянул в глаза, - Тебя. Только тебя люблю. Иди, иди ко мне.
Наклонился, взял за руки, положил себе на талию. Ты чуть отстранилась, приказывая себе отбросить нелепую обиду, раздражение. Посмотрела ему в лицо. Разве можно сомневаться? Разве можно ему не верить? Тогда кому?
Таешь, согласна. Привлекаешь к себе, вцепившись в ремень. Ждешь поцелуя:
- Я верю тебе. Я люблю тебя.
Чувствуешь нежные губы на своей шее. Поцелуи короткие, быстрые. Шепчет что-то на ухо. Обижается? Извиняется? «Нет, Киро, это я дура. Ты ни при чём.»
- Прости меня, Киро. Я…
Не дает договорить, целует. Уверенно, спокойно, долго. Тянешь к себе, на себя, сползая ниже по дивану. Ближе, совсем близко. Обнимаешь со всей силы, задыхаясь. Отрывается на мгновение:
- Подожди, - скидывает футболку.
Приподнимаешься, стягиваешь сарафан.
Смотрит. Нравишься. Видишь. Веришь. Да, для тебя. Всё твоё. «Бери!»
Прикоснуться. Скорее. Наконец-то! Мой.
Всё долой! Снимай же! Вот так. Теперь ближе.
Целует снова и снова. Руки теплые по телу. Смелые. Чуть не плачешь. Так нежно, так сладко. Неужели да!
Гладишь, целуешь. Плечи, шею. Отодвинься, пожалуйста. Видеть тебя. Милый. Люблю.
Сдерживается, кусает губы, не хочет быстро. А ты торопишься. Цепляешься за него, как за ускользающий сон, в котором ты счастлива.
- Я так ждала. Так хотела. Ты знаешь…
Целуешь. Всего. Ниже. Слаще. Осторожно берет за волосы, отстраняет.
Дует в лицо легко. Провоцирует. Но разве можно сильнее? Напряжен, как натянутая струна. Нет улыбки, но ты не боишься. Это всё ещё он. И это уже ты.
Смотришь с мольбой, дышишь часто:
- Ну, пожалуйста, - попросить, простонать.
- Да… Вот сейчас ты как рыбка на ладошке ребенка. Трепещешь, дрожишь. Хочешь воздуха? Чего хочешь?
- Тебя, Киро. Тебя…
И вот жарко, близко, тесно. Как хотела, как ждала. Мечтала.
Знала, что такой. Была права. Горячий! Задыхаешься в поцелуе, вырываешься, чтобы вспомнить воздух. Чтобы видеть его глаза. Чтобы он видел твои.
Пусть не боится. Ты не будешь против. Чтобы быстро, чтобы жёстко.
Просто долго…
Слишком долго всё было иначе. И нет сил терпеть больше. «Ну, сжалься!»
Да, откликнулся... да, пожалел… и себя… и тебя… плачешь… стонешь…
Слышишь… имя своё... нежно… томно…
Изнываешь... Ждешь... Уже скоро…
Потолок. В голубом пространстве видишь рыбок. Они – на счастье. Улыбаются. Волны целуют.
Видят нежность. Глаза закрывают.
…
- А когда у него день рождения?
- В субботу. Через пять дней.

В тот вечер Киро впервые остался у тебя до утра. Сам. Просто спросил: «А ещё одна зубная щетка у тебя найдется?»
Сказать, что ты испытала шок – ничего не сказать. Ведь это действительно имело для тебя значение. Особое. А он так долго отказывался, раз за разом изобретая всё новые предлоги, стараясь не обидеть, но всё же терзая, уязвляя твоё самолюбие. И вот вдруг…
Помнишь, как взглянула тогда на крутящихся рыбок, подмигнула им.
Целый вечер не отходила от Киро, прислушивалась, позвонит ли он туда, предупредит ли. Но ему сами позвонили.
Он отвечал как всегда дружелюбно и прямо:
- Да, я сегодня останусь здесь. Завтра? Возможно, и завтра.
Он ещё что-то говорил, но ты не слышала. Внутри всё пело, звенело, смеялось. Вновь стало тепло, уютно, воздух вокруг словно посвежел.
Гаденький голос внутри предлагал вслушаться, проанализировать. А лучше взять и спросить Киро, с кем он разговаривал, и как там отреагировали. Но теперь уже хватало сил заглушить этого садиста, который выматывал тебя несколько месяцев. Заткнуть ему рот, выгнать вон, прокричать вслед: «Ты – неудачник!»
На следующий день, проводив Киро на репетицию, ты бросилась к рыбкам. Присела на пол около столика. Тебе уже не хотелось убрать их в коробку, ударить, отшвырнуть. Разглядывала, включала-выключала, шепталась с ними. Глядя со стороны, каждый бы решил, что ты сошла с ума. Но ты просто была счастлива.
И ты загадала. Если закрыть глаза, а потом внезапно открыть, и перед глазами окажется та самая рыбка с ярко-розовым плавником, значит Киро останется и сегодня. От волнения дрожали пальцы, зажмурилась, тяжело дыша, пожалев уже, что доверила судьбу случаю. Ну, решайся!
И завизжала, запрыгала по комнате:
- Да, розовая! Спасибо! - поцеловала рыбку, обжигая губы. «Всё будет именно так!»
И Киро остался в тот день. И в следующий.
Пять дней, пять ночей безоблачного счастья, парения, рассветов.
Рыбки… У каждой своё имя. Каждая со своим характером, со своими приметами. Они смотрели, они видели, они всё знали. Как вы любили друг друга…

- У этой рыбки хвостик, как завиток у твоего виска, который я целую-целую и буду целовать всегда.
- Да, Киро, ещё…

- А эта насупилась. Как ты, когда я опаздываю. Смотрит обиженно, но старается скрыть. Думает – не заметно.

- А ты посмотри на эту, - хихикаешь, - ей нарисовали совершенно человеческий глаз. Выразительный, цвета весеннего дождя. Как у тебя, Киро.
- Мне так хорошо с тобой, Кэти.

- Знаешь, милая. Я думаю, нам нужно снять квартиру и попробовать пожить вместе. Как тебе такая идея?
Только не разреветься!
- Киро, замечательная идея, я согласна, - целуешь его обнаженные плечи, украдкой глядя на рыбок. «Вы – волшебные».

По утрам, просыпаясь, ты желала рыбкам доброго утра. Рассказывала им, чем планируешь заняться днём. Доверяла секреты. Делилась любовью.
Начиная рассказывать, как это было сегодня ночью, ты вдруг осекалась, смеясь:
- Да что я вам рассказываю. Вы же всё видели.
И в самом деле. Вечером не зажигали света. В уютной комнате всю ночь горел только светильник цвета морской волны. По потолку и стенам кружили рыбки-талисманы. И, засыпая под утро, ты наблюдала, как глубокий синий становится всё нежнее в лучах восходящего солнца. А разноцветные волшебные существа, разогнавшись за ночь, убегая от обжигающих волн, становятся всё бледнее и призрачнее.

Но рано или поздно всё заканчивается.

Ты наряжалась долго, старательно.
И вот. Готова. Можно идти. Оглядела себя в зеркало – да, ты неотразима! В последний раз посмотрела на коробку в сверкающей сине-белыми звёздами обертке и почувствовала, как внезапно наворачиваются слезы. Всхлипнула и тут же расслабилась в горячих объятиях. Киро.
- Ну, что ты? - легонько потерся он носом о твою щёку, - Перестань. Ты из-за рыбок?
Ничего от него не скроешь!
- Да. Ведь они наши, Киро. Наши! Неужели так нужно их отдавать?
- Ну, они не наши, – легонько поцеловал тебя в ушко, - Это подарок Джеку, ты же знаешь. Мы им просто немного попользовались. А это, кстати, нехорошо.
Ты почти обиделась. Неужели Киро всё равно? Или это просто ты так сентиментальна? Ну, что ж. Пускай. Подняла глаза:
- Так идем?

Дверь распахнулась мгновенно, словно вас ждали, высматривая в окно:
- Ах, вот это, значит, и есть Кэти? Как же! Я наслышан, – холодный взгляд был возмутительно пристальным, почти презрительным. Тебе хотелось ответить что-нибудь не менее ехидно, но ты сдержалась, взглянув на Киро. Его наивные, лучистые глаза… Да пошёл этот их Джек!
Не успела опомниться, как именинник уже потянул Киро за руку:
- Дорогой, отойдем на минутку. Мне нужно с тобой переговорить, - и вот уже Страйфи уводит его от тебя, поглаживая по спине и шепча что-то на ухо. А ты стоишь у порога в немой растерянности, сжимая в руках подарочную коробку.
Вдруг голос рядом:
- Не скучать! – повернулась. Зеленые глаза, малиновые пряди. Ю, кажется. Постаралась улыбнуться, - Идем к нам, - задорно кивнул он на группу молодых людей в другом конце комнаты. Оттуда тебе кто-то помахал рукой. Не так всё плохо, видимо. Но сдвинуться с места никак не получалось. И тут долетели слова:
- Страйфи, извини, но я не могу оставить Кэти одну. Мы поговорим позже. И ведь у нас для тебя подарок.
Ты увидела, как осторожно и уверенно Киро отвел руку Страйфи от своего плеча, оглянулся, пошел к тебе.
Спешит. Улыбается. Твой.
- Пошли, - сжал твои пальцы, провел вглубь комнаты, где около круглого стеклянного столика уже стоял Джек, попивая шампанское и беззастенчиво разглядывая тебя. Внутри всё сжалось, но тут же услышала ласковый шепот: «Не обращай на него внимания. Он всегда такой». Киро. Значит, заметил. Значит, понимает, чувствует. Ты была готова разрыдаться от счастья, чмокнула благодарно в щёку, и вдруг раздался безудержный кашель. «Подавился шампанским, именинник?» - едва успела скрыть победную улыбку. Киро замер, дожидаясь пока Страйфи прокашляется:
- Ты сам?
Тот с готовностью приблизился, отставляя бокал:
- Конечно, - медленно развернул, осторожно открыл коробку. Твоё сердце замерло и подпрыгнуло. Вот сейчас он их увидит, сейчас возьмёт их в руки. Не сдержалась, зажмурилась. И услышала:
- Ух, ты! Какая красота! Это просто здорово!
Открыла глаза. Ваши рыбки уже стояли на столике. Страйфи рассматривал их, аккуратно поворачивая из стороны в сторону. И ты вдруг заметила, как он искренне рад. Ему действительно нравилось. Глаза светились восхищением и почти детским восторгом. В груди потеплело от мысли, что и Этот тоже, оказывается, вполне человек. Выдохнула с облегчением, прощая холодный приём и даже забывая на миг, что сегодня ты рассталась с рыбками, вашими с Киро рыбками. И теперь у них новый хозяин.
Поймала довольный взгляд Киро: «Вот видишь, я был прав». И так же глазами ответила: «Да, ты молодец».
К вам подошли другие ребята, начали оживленно обсуждать ваш подарок. Всем нравилось. Ты была просто счастлива! Это действительно ни с чем не сравнимое удовольствие – дарить подарки, которые радуют.
И тут Страйфи взвизгнул в очередной раз, когда светильник включили, и по потолку разлились сине-зелёные волны:
- Какая прелесть! Это лучший подарок в моей жизни! Спасибо! – и внезапно бросился Киро на шею, восторженно целуя.
Ты вспоминаешь виноватый взгляд Киро, его руки, старающиеся как можно осторожнее отодвинуть распоясавшегося вокалиста. И ещё ты вспоминаешь, что тогда впервые ощутила, как останавливается сердце. Потому что становится больно, невыносимо больно. Не совместимо с жизнью.
- И тебе спасибо, Кэти! – вдруг крепкие объятия и звонкий поцелуй в щёку. «Нет, он всё-таки выродок!»

Вспоминаешь об этом и смеёшься. Сама над собой. Глупость. Нелепость. Как только ты могла серьёзно относиться ко всему этому? Ревновать, подозревать. «Могла. Просто люблю. Просто боюсь потерять».
- Ну, пожалуйста, перестань! – возмущался Киро в тот же вечер, - Ну, он просто был благодарен. Ведь он и тебя поцеловал. Я же не ревную!
- Да, потому что тебя он целовал совсем иначе!
Киро вдруг засмеялся. Искренне, заливисто. Присел перед тобой на корточки, заглянул в лицо, покачал головой укоризненно:
- Ага. Ну, теперь понятно. Просто ты злишься, что Страй не поцеловал и тебя так же выразительно. И кто же из нас должен закатывать скандал?
«Ах ты!». Не можешь сдержаться, громко смеёшься в ответ, хватаешь диванную подушку и стукаешь его по голове. Он быстро отводит твои руки, легко опрокидывает на спину, замирая над тобою. Улыбка из хулиганской превращается в нежную, трепетную и, наконец, сходит с лица. Смотрит на твои губы, наклоняется медленно, словно не решаясь. И ты, не выдержав первая, с тихим стоном притягиваешь его ближе. Целуешь, сама. Такой сладкий, такой долгожданный, такой правдивый…

И вот сейчас у тебя на коленях коробка. Почти такая же, как та. Только обертка другая. Не звёзды. А нежно-зеленая листва. И разноцветные маленькие птички тянутся клювами к ярким тропическим цветам. В этой коробке тоже светильник. Но... Ты с сожалением вздыхаешь. Да. Тебе очень хотелось в этот день подарить Киро такой подарок, который способен всё объяснить без слов. Как ты любишь, как ты веришь. Что ты помнишь. Что в твоем сердце навсегда останутся те пять дней, пять ночей, те слова, те признания. То счастье, которое вновь озарило твою измученную душу, отогнав и заставив раствориться в свете всю ту грязь, которую ты добровольно подпустила к себе. Ту ложь, которую сама украшала всё новыми гнусными фантазиями, склонив голову, признавая себя униженной и обманутой.
И каждый раз раздумывая, что можно подарить любимому на годовщину первой встречи, ты понимала, что никак не можешь отделаться от навязчивой идеи. Рыбки! И только они. Именно они принесли удачу, вернули свет и покой в твой мир. В ваш общий с Киро мир.
Но ведь рыбки есть у Страйфи. Это будет так глупо выглядеть. Киро точно решит, что ты свихнулась от ревности. Нет. Он не станет так думать. А Страйфи… Даже если когда-нибудь узнает о «двойном» подарке, тебе совершенно всё равно, что он подумает и даже скажет.
Ты нашла ту лавочку, где изготавливали всякого рода интересности. В основном, это были различные осветительные приборы: лампы, светильники, бра. Изготовленные и украшенные как-то по особенному. Сразу было видно, что на создание этой красоты автор не пожалел ни времени, ни сил, ни фантазии.
Однако всё вышло не так, как хотелось. Мастер, он же хозяин лавки, был доброжелателен, но неумолим:
– Вы знаете, этот абажур очень популярен. Не вы одна просите сделать такой же. Но у меня принцип – я не повторяю своих произведений. Может, какой другой сюжет? Например, пустыня и верблюды. Ночное небо и звёзды, кометы.
Ты всё ещё не могла поверить, что вот так и придётся расстаться с мечтой подарить Киро рыбок. Хозяин смотрел на тебя с явным сочувствием, но было понятно, что уступать он не собирался.
- Нннет… - растерянно промямлила ты, пытаясь придумать хоть какой-то сюжет для будущего подарка, - Я хочу, чтобы… А птицы? Можно с птицами?
- Можно, конечно. Каких желаете? Чайки, аисты, фламинго? Или вот колибри.
Колибри! Такие маленькие, изящные, невероятно красивые птички. Они производят впечатление неугомонных оптимистов, живущих, чтобы радовать всех вокруг. Просто одним своим существованием. Как Киро…
- Да, давайте колибри.
Хозяин улыбнулся:
- Вот и замечательно. Уверяю вас, вы не пожалеете. Я постараюсь, чтобы ваши птички были ничуть не хуже и даже лучше тех самых рыбок.

Улыбаешься. Вот сейчас ты придёшь домой. Киро уже там? Нет, сегодня он придет позже. Сегодня репетиция. Задержится. Он такой исполнительный, невзирая на праздники и даты. И ты уже не заморачиваешься на этот счёт. Ты доверяешь, ждешь. Ждешь всегда.
Ты подаришь ему этих птиц. И он будет рад. Ты будешь рада. Да, это не рыбки, но ты веришь, что и птицы принесут вам удачу.
Теперь только хочется подойти поближе к тому кафе, присесть напротив, взглянуть на то окно, за которым ровно год назад можно было наблюдать ваши сияющие лица. А, может, зайти внутрь? Посидеть на том стуле, на который когда-то присел он?
Ты встаешь, вдыхаешь полной грудью весенний воздух, прислушиваясь к пенью птиц, которое так старательно заглушают звуки современного города. Но им это не удастся. По крайней мере, сегодня.
Подходишь ближе. Вот скамейка, прямо напротив окна. Видишь молодую мамочку с сынишкой, которые расположились здесь, но есть свободное местечко, самый уголок. И ты присаживаешься, замирая, почти не дыша, не решаясь взглянуть. Тут же к тебе подскакивает малыш, трогая пальчиком сверкающую обертку коробки:
- Мама, мама, смотри, - пищит он, - Какие птички!
Ты любуешься его детской непосредственностью, киваешь в ответ на извиняющийся взгляд мамаши и, наконец, решаешься взглянуть. Туда.
Разве весна? Разве тепло? Разве праздник?
Немеют пальцы, перехватывает дыхание. Моргаешь, ещё раз и ещё, не веря, не понимая. Именно там, за тем самым столиком ты видишь их: Киро, твой любимый, единственный, и Джек… Они сидят и о чём-то мило беседуют. На столике – бокалы. Шампанское?
Понимаешь, что нужно встать и бежать, куда глаза глядят. Но ноги не слушаются, из груди вырывается мучительный стон. Смотришь, ждёшь чего-то. Чего? Аааа… Вот этого.
Видишь, как лицо Киро внезапно озаряется улыбкой. О! Кому, как не тебе знать, когда он действительно искренне улыбается. Не смотри! «Нет, я буду!» Вот он вскакивает с места, протягивает руки, перегибаясь через стол. И Джек, смеясь, тянется к нему, крепко обнимая в ответ. Вот поцелуй, ещё один.
Всё… Умерла…
- Какие они цветные! Какие заморские! Мама, ты видишь?
Ты вновь смотришь на малыша, счастливого только тем, что ему дозволено разглядывать блестящие картинки. Но всё плывет, плохо видно.
- Ты любишь птиц? – еле выговариваешь.
Мальчик застывает, вглядываясь в твои глаза, полные слёз, растерянно произносит:
- Да… Они такие красивые…
- Тогда это тебе, - протягиваешь ты коробку и медленно поднимаешься.
Протесты мамаши доносятся словно издалека и так же далёк твой голос:
- Я всё равно оставлю это… Как хотите…
Застываешь на месте, борясь с желанием ещё раз взглянуть туда, на них, на действительно счастливых. Нет, не нужно. Пусть всё останется так. Значит, репетиция?

Не помнишь, как добежала, долетела, домчалась до дома. Нет, не дома. Просто до квартиры, в которой ты «проживала» последние несколько месяцев. Как жжёт глаза! Скорее в ванную. Смотришь в зеркало. Что это? Не лицо – страшная маска. Тушь размазана по щекам, глаза красные, губы распухли. Смыть, смыть всё это немедленно!
Сидишь на краю ванны, прижав полотенце к глазам. Сколько же может быть слёз? Вскакиваешь, снова - к зеркалу. Ну и видок! Так. Скорее. Только бы успеть собраться, сбежать, пока он не вернулся и не увидел тебя такой.
Вбегаешь в комнату, хватая на ходу всё подряд: свою одежду, диски, книги. Сумки нет, нет ничего, куда можно было бы сложить всё это. Оглядываешься, пытаясь вспомнить, в чем же ты перевозила свои вещи, когда переезжала сюда. «Нет, не помню.» Где-то должны быть пакеты. Находишь. Беспорядочно набиваешь их всякой всячиной. Трещат по швам, всё рассыпается. Опускаешься на пол, рыдая от обиды, от бессилия, от унижения.
Нет, пусть он придет. Ты хочешь посмотреть в его прозрачные, чистые глаза. Пусть скажет тебе, где был, как провёл эти последние два? три? часа. Пусть солжет, а ты полюбуешься. Ты любила его за искренность, за то, что верила, будто он просто не умеет врать. Что ж, пускай теперь скажет, и ты увидишь, какое лицо у него, когда он кривит душой, когда предаёт.
В который раз размазываешь по лицу влажные дорожки, дышишь глубоко, стараясь справиться с вновь и вновь подступающими слезами. Всё! Успокоиться! Ещё наплачешься… Встаешь, отпихиваешь ногами разорванные пакеты и всё, что из них выпало, в угол комнаты.
Садишься на диван, поджимаешь ноги, застываешь в оцепенении.
Хочется прилечь, отключиться, заснуть. Нет. Нужно слышать, как он войдёт, нужно поймать его первый взгляд. Именно сегодня.

Ещё вчера вы размышляли, как проведёте этот вечер. Он просил прощения, говорил, что не может подвести ребят и пропустить репетицию, посвятить этот день целиком и полностью тебе, вам. Он обещал, что вечер станет настоящим праздником. Что ты не забудешь, что ты поймешь, как для него это важно.
И вот ты поняла…
Время горит, бьётся, бьёт. Мелькают лица, фразы, звуки. Смотришь вокруг, смотришь в себя. Везде – пусто, страшно, душно. Что-то выходит из темноты, приближается, дышит в лицо, смеётся, достает из кармана странные железки, гремит так, что звон в ушах.
Что это? Он открывает дверь!
Смотришь перед собой ещё несколько секунд. Вскакиваешь с дивана, бросаешься в прихожую. Видишь, как он входит, сияющий, счастливый. Не можешь отвести глаз от его лица. «Ну, посмотри на меня! Ну, придумай что-нибудь! Ну, обмани так, чтобы я поверила!»
Обнимает, целует порывисто:
- Добрый вечер, любимая.
Дрожишь, не зная, как начать, как спросить. Целуешь в ответ, захлебываясь слезами. Слышишь, как бьется его сердце. Как птица. Как в клетке.
Отпрянул. Всматривается в лицо:
- Господи! Да что с тобой?
Отворачиваешься:
- Я просто скучала, просто мне стало грустно…
Прижимает тебя к груди, гладит по голове, целует в висок. Да. Застыть вот так. Пока ещё не сказано, не разбито, не уничтожено. Вздыхаешь сладко. Хочешь забыть, хоть на мгновение.
- Кэти, милая, ну, что ты… Я здесь, я пришел. Ну, не надо плакать. В такой день! Ведь у нас сегодня праздник, ты помнишь?
Посмотреть ему в лицо. Ни тени сомнения, ни капли раскаяния. Чистый, светлый, как всегда. Улыбается, целует твои заплаканные глаза. Всхлипываешь:
- Как прошла репетиция?
- Её сегодня не было. Отложили.
Не веришь своим ушам. Решил признаться?
- Так где же ты был?
- Я встречался… со Страйфи. Он попросил.
Утыкаешься ему в плечо. Не скрывает. Что это? Горькая правда? Или такая изощренная ложь? Чуть не стонешь, глотая слёзы:
- Зачем?
Сжимает тебя сильнее. Молчит. Долго. Неужели понял? Догадался? Или видел? Вздыхает глубоко. Да… Тяжело решиться.
- Я люблю тебя, Кэти, ты знаешь. Я надеюсь, что знаешь… и веришь.
Трясёшься, прижимаясь к нему всем телом, стискиваешь пальцы в замок у него за спиной. Ведь не просто так это сказано. Давишь из себя:
- Ну, не молчи. Скажи хоть что-нибудь!
- Я просто боюсь, тебе это не совсем понравится…
«Боже! Я умру сейчас! Он этого хочет?»
- В общем, у меня для тебя сюрприз. Подарок.
Отстраняется, заглядывает в глаза:
- Только он не мой, не от меня. Я бы сам… Я хотел… Но так получилось. В общем, вот.
Только сейчас замечаешь, что в прихожей, на тумбочке стоит коробка. Те самые сине-белые звёзды. Сверкают, горят.
Перехватывает дыхание. Не решаешься допустить мысли. Смотришь на Киро, на коробку и вновь на Киро.
- Это… Что?
Взгляд виноватый. Достаёт из кармана конверт:
- Это тебе. От Страйфи. Читай. А я – за шампанским!
Целует в щёку и убегает на кухню. Гремит холодильник, звенят фужеры. Смотришь не конверт – не запечатан. Наконец, достаешь маленький листок, исписанный аккуратными буковками:
«Дорогая Кэти! От всего сердца поздравляю вас, тебя и Киро, с годовщиной. Я знаю, как много значит эта дата для Киро. И знаю, как хотел он в этот день сделать тебе подарок. Что-нибудь значительное для тебя. Для вас. И, по-моему, этим значительным является тот самый светильник, что вы подарили мне на день рождения, те самые рыбки. Кстати, прости меня. Я тогда вёл себя, как последняя сволочь. Я так понимаю, что с моим подарком у вас связаны определенные воспоминания. Нет, я не спрашивал у Киро, какие. Но при моей богатой фантазии нетрудно догадаться. Он очень хотел найти такой же, но увы… Как он был расстроен! И поэтому я решил отдать вам свой. Считайте, что это теперь мой подарок. Надеюсь, не обидитесь, что я вернул его вам. Тем более, что мне всё тяжелее терпеть присутствие этих рыбок в своём доме. Уверен, ты поймешь меня. Ведь, глядя на этих рыбок, я всегда думаю о Киро… и о тебе… О вас…»

КОНЕЦ.