Начинало смеркаться, а мы всё ещё торчали возле сломанной машины. Уже тогда было ясно, что съемки нашего нового клипа на песню Silent Place, на сегодня придется отложить, так как в это тихое место мы доберемся ещё не скоро. Впрочем, так оно и произошло. Когда приехавший за нами вместо нашей сломанной машины студийный микроавтобус подъехал к большим резным воротам старого Лондонского особняка, было уже за полночь. Клевавшие носом ребята как-то сразу встрепенулись и прилипли к окнам.
- Ух ты! – Протянул Киро и пихнул меня локтем в плечо. – Смотри, Шин, нифига себе тихое место…
Я приподнялся, убрал с лица отросшую чёлку, посмотрел в окно и застыл. Машина въехала в открывшиеся ворота, и моему взору пристал величественного вида чёрный замок, освещаемый взошедшей на небо луной. Как мне показалось тогда, на небольшой особняк он походил мало, а чёрным его делала уже наступившая ночь.
Машина свернула, мы проехали аллею, которая углублялась далеко в сад, а за ней начиналось небольшое, скорее всего фамильное кладбище.
- Да уж, тихое место, тише не бывает. – Сказал я, рассматривая массивные надгробья, каменные кресты и памятники в виде скорбящих ангелов. Далее за оградой был лабиринт, состоящий из кустарника, как показывают в старинных фильмах, резные беседки и маленькие лавочки.
Проехав ещё немного, машина остановилась, и все в нерешительности застыли. Дверь микроавтобуса с шумом открылась, в салоне зажёгся свет, смешавшийся со светом фонаря встречавшего нас человека. Человек откинул капюшон и улыбнулся. Готов был поспорить, что все ожидали увидеть безобразного горбуна с морщинистым лицом и хищным взглядом, но на нас смотрел симпатичный мальчишка лет четырнадцати с большими голубыми глазами, пухлыми щёчками и золотыми кудряшками.
- Добро пожаловать в «Тихое место», - сказал он с небольшим акцентом. – А если сказать точнее, то «Сонное место», или место сновидений, так с давних времён назывался наш особняк.
- Купидон… - Подумал я, выходя из машины и рассматривая мальчишку. Маленький, немного пухленький, белобрысый, кудрявый, ещё лук ему и стрелы - вылитый бог любви получится.
- Здесь очень красиво, это лучшее место для съёмок вашего нового клипа, - сказал Купидон, жестом показывая нам следовать за ним.
Мы поднялись по лестнице, двери особняка перед нами открылись и мы очутились в большом, просторном холле с камином и горевшими на стенах свечами.
- А почему «Сонное место»? - спросил наш любознательный Ю.
- А потому, что здесь очень СЛАДКО спится, - ответил мальчишка, прищурив глаза и хитро так улыбаясь. - Сейчас уже поздно, я провожу вас в ваши комнаты, а завтра вы сможете и всё здесь получше рассмотреть, – сказал он, ведя нас по лестнице, а затем по довольно длинному коридору, устланному красными ковровыми дорожками и висевшими на стенах картинами.
Дальше я уже помню с трудом, потому что спать хотелось ужасно, сказалась накопившаяся за день усталость или что-то ещё. Ну, вобщем, когда мне указали на дверь моей комнаты, я зашёл и, не обращая внимания на обстановку, грохнулся на кровать, не раздеваясь. Лишь по дороге к постели успел стянуть с себя кожаную с заклёпками куртку.
Разбудил меня резкий толчок, я открыл глаза и ничего не увидел, так как на глаза мои была надета повязка. Меня грубо схватили и поволокли. Я пробовал вырываться, но руки мои были чем-то скованны, и мне оставалось только надеяться, что этот глупый розыгрыш поскорее закончится. Послышались голоса людей, шум открывающихся дверей, и я оказался на холодном мраморном полу. Затем меня грубо поставили на колени, больно ударив, и наконец-то сдернули повязку. Свет ослепил, я зажмурил глаза, а когда снова открыл их, то не поверил тому, что увидел. Богато убранная, большая комната в восточном стиле, я стою на коленях со скованными руками в чём мать родила, а передо мной с гордым видом в дорогом расшитом золотом халате стоит наш распрекраснейший гитарист Ю. Причём весь его вид наполнен величием, подбородок вздёрнут, волосы прямыми блестящими чёрными прядями лежат на плечах, а взгляд медленно скользит по моему обнаженному телу.
- Ю, какого черта? Что здесь происходит? – Возмущённо сказал я, и тут же получил удар в живот, который заставил согнуться пополам от боли.
- Не смей разговаривать с принцем, пока не получил на то разрешения! – Сказал ударивший меня человек, одетый в лёгкие доспехи. - Ваше высочество, наложник, про которого вы говорили, доставлен. Прикажите наказать его или сделаете это сами?
- Я накажу его сам. – Сказал новоявленный принц, и люди, тащившие меня, удалились.
- Что здесь происходит? Кто это наложник? – Хотел произнести я, но не успел, Ю схватил меня за плечи и рывком поставил на ноги, а затем, схватив за цепь, тянувшуюся от ошейника, одетого у меня на шее, притянул к себе, и язык его очутился у меня во рту, хозяйничая там, как у себя дома. Я, конечно, подозревал, что Ю неплохо целуется, но то как он вылизывал мне рот, засасывая язык и смакуя губы я и не подозревал никогда, как и не подозревал то, что испытаю это на себе. Меня бросило в жар, и ноги стали почему-то ватными, и мне пришлось обхватить его руками за шею, чтобы снова не рухнуть на пол к его ногам. Вскоре губы скользнули по скуле к уху, а руки сжали мои ягодицы.
- Я не буду наказывать тебя за дерзость, но за это ты должен постараться. Пускай твой сладкий ротик займётся делом. – Шепнул он мне, и, отстранившись, принялся развязывать халат, а я так и стоял с открытым ртом и довольно бодреньким стоячком, который случился от его хозяйских рук и довольно глубокого и долгого поцелуя. Халат скользнул с его широких плеч, он остался обнаженным, и я невольно залюбовался его шикарным, украшенным наколками телом.
Не отпуская цепочку, прикованную к «украшению» на моей шее, он подошел к кровати и сев на нее, притянул меня, опуская на колени между своих расставленных ног, где среди тёмных волосков гордо возвышалось его достоинство. Красная головка, истекающая смазкой, коснулась моего рта, он провёл ей по моим губам, и всё. В тот момент у меня окончательно сорвало крышу. Я взял её в рот, при этом, плотно сомкнув на ней кольцо губ, и стал насаживаться на его член, периодически вынимая и облизывая истекающую плоть.
- Я оказывается умею делать минет? – Подумал я, и это была последняя более или менее пристойная мысль, промелькнувшая у меня в голове, потому что затем мысли просто куда-то исчезли, уступив место похоти и страсти, а проще говоря, стала «думать» другая голова, точнее головка, которая также истекала смазкой, жаждав немедленной ласки. Ю застонал и отстранился, вытащив член у меня изо рта и уложив меня рядом, взялся за мой, погружая его в глубину своего горячего рта. Пока длилась эта сладкая пытка, я извивался и стонал под его умелыми ласками, мне хотелось ещё и ещё, и вот когда я был уже на пределе, он сжал член у основания, и рот его переместился на мои губы, заглушив тем самым вырвавшийся у меня от разочарования стон.
- Ещё не время малыш, – сказал он мне, оторвавшись от поцелуя, а затем приподняв, усадил к себе на колени. В рот скользнули его пальцы сначала одной руки, потом другой, и я поочерёдно посасывал их, обильно смачивая слюной. Да, я знал, что последует дальше, более того, я хотел этого, сгорая от желания, наконец, почувствовать его в себе, и от осознания этого кружилась голова. Его руки приподняли меня, раздвинули ягодицы, и два указательных пальца с обеих сторон скользнули внутрь, расширяя и аккуратно растягивая.
А затем меня заполнил его горячий и пульсирующий член, и совсем не было боли, и я даже не хотел думать, почему её не было, я просто насаживался на него резко и до упора, при этом задевая что-то там, глубоко внутри, от чего было невыносимо кайфово. Вскоре мой горячий любовник даже перестал помогать мне, подаваясь вперёд, лишь придерживал мои раздвинутые ягодицы и шептал между стонами.
– Да, да, мальчик мой.. Ты сам, сам хочешь этого. Хочешь и всегда этого хотел, но не смел повиноваться своим желаниям, теперь твои желания повинуются тебе.
- Да, дааа… - Кричал я ему в ответ, задыхаясь от оглушительного оргазма, кончая ему на грудь, а он кончал в меня, насадив до упора и силой, сжав мои ягодицы.
Перед глазами мелькали разноцветные радуги, когда я открыл глаза. В окно забрезжил рассвет, а я лежал на кровати в своей комнате и не как не мог отдышаться.
- И когда это я успел раздеться? – Подумал я, рассматривая себя, прежде чем сесть, тряхнуть головой и окончательно проснуться.