Qu'est que s'est - la Vie? [PG-13, Yu/Strify] Hurt/comfort {Закончен}

НАЗВАНИЕ: Qu'est que s'est - la Vie?
АВТОР: Death_Puppet (Millian_Crowl)
БЭТА: Nemo
ПЕЙРИНГ: Yu/Strify, намек на OMC/Luminor
РЕЙТИНГ: PG-13 ЖАНР: Hurt/comfort, элементы Deathfic
РАЗМЕР: МАКСИ
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: POV Yu, в конце POV автора
ДИСКЛЕЙМЕР: отказываюсь от всех героев, события происходящие с ними - больная выдумка автора-истерика. Написан данный фик в некомерческих целях.
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: только с разрешения автора (millian_crowl@bk.ru) "http://under-the-moon.sitecity.ru/
СТАТУС: закончен

Разрешение на публикацию получено

Последние яркие лучи солнца потухают на горизонте. Город постепенно погружается во тьму. Я стою на балконе и просто думаю о жизни. Как же мне все это надоело! Еще с самого детства я мечтал о свободе и считал, что, если у меня будет много денег, то я развяжу себе руки. Каким же я тогда был наивным. Деньги – это кандалы, в которые заковывает тебя общество. Мы стали популярными, потеряв ту малую часть свободы, которую имели раньше. Теперь мы должны быть настороже, как шахматисты рассчитывать каждый свой ход, чтобы не остаться без всего. И, о Боже! Я готов был лишиться всего: денег, славы, связей – но только чтобы меня оставили в покое. Я мог бы так поступить, но это было бы эгоистично по отношению к друзьям и, главное, к ТЕБЕ. Ты грезил этим, и я не мог отнимать у тебя твою заветную мечту…
Вдыхаю свежий, чуть прохладный воздух – запах моря и… свободы…
- Чего стоим, кого ждем? – бесшумно открывается дверь, на балкон заходит Люм.
- Ночь ждем…
- Ах-ах-ах… Какие нежности! На звездочки решил посмотреть? Раскисаем, Ханс, раскисаем!
- Господи, мне уже надоело! ХВАТИТ! В обществе ДРУЗЕЙ я хочу быть самим собой! Понимаешь?! И никакие чувства мне не чужды! – срываюсь на Ларса. Но для него эти слова, как укус комара для слона – он никогда не обращает внимания на выпад.
- Что ж, продолжай жевать свои сопли и кормить ими других! – хлопает по плечу и уходит в дальний угол балкона, к деревянному креслу, садиться и, взяв в руки какой-то «желтый» журнальчик, закуривает.
Продолжаю смотреть на запад, где уже появились первые, еще тусклые, звезды. Возможно, Люм прав: для парня я слишком раскис, но почему я не могу просто помечтать?! Просто поразмышлять или полюбоваться красотой природы?! Разве это запрещено?! Да. Общество решило, что, если ты обращаешь внимание на такие «мелочи», как звездное небо, осенний дождь, восходящее или заходящее солнце, то ты либо гей, либо слабак. Как же это все глупо. «Толпа» любит вешать бирки. «Толпа» не любит, когда кто-то выделяется из нее. А я ненавижу «толпу», но принадлежу ей. Многие из наших фанаток не разделят мое мнение, но это лишь из-за того, что они не знают, насколько вся наша жизнь пропитана лицемерием, ложью, зависимостью от чужих точек зрения. И меня передергивает от этого… Но продолжаю день изо дня играть роль Казановы. Глупо, безнравственно, бесчеловечно.
Свобода… Как я хочу почувствовать свободу. Но она далеко от меня. Журавль в небе, которого мне НИКОГДА не приманить к себе.
- Эххх, Ларс… Взлететь бы сейчас, как птицы. Взмахнуть руками, как крыльями, и умчаться далеко отсюда, на край Земли, чтоб больше никогда в жизни не видеть всей этой лжи, которая окружает нас.
- И лишиться успеха? – изящный изгиб брови - его коронный трюк.
- Разве тебе не надоело это? Жить… Даже не жить, а существовать, как звери в зоопарке?
- Мне? Пока, нет.
- Я тебе удивляюсь… - Отворачиваюсь от него. А может он просто не хочет раскрывать свою душу? Может ему тоже все это надоело? Наверное.
- Ханс… - Я оборачиваюсь на тихий голос и вижу в дверном проеме тебя, Страйфи. – А знаешь… Мне тоже хотелось бы улететь…
- Еще один хлюпик нашелся… - Фыркнул Люминор. Боже, почему с каждым днем он становится все более противен мне? Наверное, потому что с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой и секундой я понимаю – я ненавижу себя… И всю эту ложь, нависшую надо мной, как дамоклов меч. Моё «Я» желает вырваться на свободу, хочет разорвать цепи, сковывающие свободные движения. Что мешает? Такое чувство, как ответственность… А еще дружба и… любовь…
Ты подходишь к краю балкона и встаешь наравне со мной. Ярко загорающиеся звезды, огни ночного города – то подобие небесных тел, что придумано человечеством – вся вселенная отражается в твоих грустных глазах. Некоторые журналисты писали, что в твоих бездонных очах пляшут черти… Они просто не знают тебя. Нежный цветок, который не то, что боишься сорвать, даже просто смотреть стараешься осторожно.
- Правда, прекрасная погода? – Твой вопрос прозвучал настолько неожиданно, что поставил меня в ступор. Повернутое ко мне лицо излучало своеобразное счастье. Оно было не таким, как у обычных людей… Счастье с оттенком печали, но такой светлой и согревающей. Нежная улыбка играла на твоих губах. Черт, я схожу с ума!
- Да… - кое-как выдавливаю я. Язык, будто замороженный, не хотел подчиняться мне.
- Почему люди не умеют летать? – твой взгляд опять направился куда-то в даль. Я стоял и смотрел на тебя, не отрываясь.
- Почему же не умеют? Позвони в аэропорт, закажи билет и полетаешь. – Люм не мог сдержать свою язвительную реплику.
- Ты не понимаешь, Ларс. ЭТО нельзя назвать полетом… Ты не можешь почувствовать ветер, играющий в твоих волосах, ласкающий твое лицо. Ты не можешь посмеяться над всей «толпой» и крикнуть на весь мир: «Я НЕ ТАКОЙ КАК ВЫ! Я СВОБОДНЫЙ!» - последняя реплика Страйфи прозвучала с таким задором, с такой живостью, что мне показалось, будто он сейчас порхает передо мной, а не стоит рядом на балконе.
- Жаль, что у людей нет крыльев… Правда, Ханс? – Он опять повернулся ко мне. Я не мог понять, почему его взгляд действует на меня замораживающе, замедляюще… Неужто такова и есть любовь?…Чтобы как-то скрыть свое волнение, я кивнул. И опять твоя улыбка.
- Хвааатит, Страйфи… Вон ты как смутил нашего мальчика, он даже промычать что-либо не в состоянии. – Ларс отложил журнал в сторону и подошел к нам, выкидывая не знаю какой по счету окурок вниз.
- Черт, Ларс! Что ты делаешь?! Есть же пепельница! И ничего я не смущен! – стал возмущаться я. Страйфи с интересом наблюдал за мной, на что я отослал ему недружелюбный взгляд. А потом понял, что этим его «ранил» - пронзительная боль читалась в глазах. Боже… Нет!.. Я опять все испортил… Как и тогда… Я до сих пор не могу простить себя за то, что я тебе наговорил.

* * *
Я сидел у бара и пил уже пятую бутылку пива. Делать было совершенно нечего, но Тило строго-настрого не велел нам уходить из клуба раньше 2-ух. Краем глаза я заметил тебя. Ты обнялся с какой-то девушкой, вы весело стали обсуждать что-то. Черт! Я ревновал тебя к ней… Ведь она нагло проводила пальчиками по твоей шее. Вы общались явно не как друзья…
- Вам что-то еще? – обратился ко мне бармен.
- Хмммм… Давайте коньяк. И если можно - побольше…
Тогда я успел выпить немного. Я отлично соображал…
- Ю, по-моему тебе пора домой… Пошли? – ты оказался рядом со мной.
- Нет.
- Ханс, не упрямься.
- А ты мне кто, мамочка чтоль?!
Ты ничего не сказал, но я видел, как ты поджал губы, когда «помогал» мне встать. «Черт! Что я натворил!»
Но дальше - хуже… Ты поймал такси и «загрузил» меня. Назвав адрес, ты повернулся ко мне.
- И зачем ты так напился?..
- Не твое дело… - Я отвернулся к окну. Но передо мной мелькали не яркие неоновые вывески, а картинки, как вы мило беседовали с той девчушкой.
- А чье? Я же твой лучший друг! – ты обессилено воскликнул.
- Ха! Ты мой лучший друг только тогда, когда тебе что-то от меня нужно. Например, разобраться с какими-нибудь сопляками, с которыми наша принцесса не в силах «поговорить» по-мужски!.. Или мы боимся обмарать ручки?!
- Это было всего лишь один раз… И давно… - Слезы, но не в глазах, а в словах. «Бл*ть! Я сволочь… Свинья… Он не любит, когда я напоминаю, как мне пришлось спасать его от хулиганов, зажавших его в подворотне.»
Весь путь я провел в размышлениях. «Надо извиниться!» - была последняя моя мысль.
- Джек… - проговорил я, когда мы вышли из такси.
- Оте*ись!.. – в голосе прозвучали стальные нотки.
- Замечательно, спасибо, что освободил меня от обязанности извиняться!
- А ты не хотел этого делать, так?
- Да! И вообще, меня бесят слюнтяи… - Громкий хлопок и обжигающая боль на щеке – твоя пощечина. Она подействовала отрезвляюще на все – на тело и на душу. «Вот и извинился!.. Идиот!»
Добравшись до кровати и погружаясь в объятия Морфея, я подумал: «Хоть бы завтра оказалось, что все это было глупым сном… Иначе я себе этого не прощу…»

На следующее утро, я горько разочаровался, ведь все то, что я натворил ночью, выросло в глубокую обиду моего любимого человека на меня. «Черт! Ревнивец хр*нов! Нет, не мог сдержаться?! Идиот, кретин, тупица! Как ты мог?! Придурок!» На все мои мольбы поговорить Страйфи отвечал мне лишь презрительным взглядом. Удалось мне вымолить прощение только шоколадным тортиком и только через неделю после ссоры.
- Надеюсь, что за эту неделю ты понял, что пить надо меньше, а то по-пьяни можно причинить боль лучшему другу… - Проговорил он, как хомячок, уминая торт.

Неужто ты опять обидишься? Нет, Страйфи… нет… Неужели ты расценишь этот взгляд, как осудительный…
- Джек... – подхожу к тебе, чтоб все объяснить. Слышу, как закрывается дверь за Ларсом – он ушел.
- Пойдем спать, Ю… Завтра трудный день…

* * *
Обнимаю тебя за талию и зарываюсь носом в твои пахнущие миндалем волосы. Медленно передвигаемся в сторону кровати, когда мои руки начинают гладить твою спину. Они, то целомудренно путешествуют по твоим лопаткам, параллельно позвоночнику, то шаловливо спускаются на поясницу, следуя все ниже и ниже и достигая твоей мягкой попки. После таких движений ты тихо выдыхаешь мне на ухо:
- Оххх… Юуууу…
Я понимаю, что тебя это заводит, поэтому стараюсь чаще «шалить»
- Ахххх… - поворачиваю голову на твой особо громкий вздох, смотрю в затуманенные желанием глаза, скольжу взглядом с голубых кристаллов глаз ниже, замечая, как твои белые зубки впились в сладкие губки, прокусывая их до крови. Темно-красная капелька все-таки соскальзывает с нижней губы, из ранки, и, оставляя тоненькую дорожку, стремится к подбородку. Но ей не суждено добраться до цели – ловлю ее губами и уничтожаю ее следы, постепенно приближаясь к твоим желанным губам. Когда я приникаю к тебе в нежном поцелуе, и ты, впуская мой не сильно напористый язычок, начинаешь отвечать – валю на белоснежные простыни твоей кровати. Прогибаешься подо мной, сквозь поцелуй доносятся звуки удовольствия, когда я проникаю руками в задние карманы твоих брюк и чуть сжимаю ягодицы. Разум покидает меня, помахав на прощание ручкой, дверку за ним закрывает совесть, а ключик ей подает стыд; в комнате остается только желание, которое болтает с безумством и нервно косится на любовь.
Чувствую, что начинаю задыхаться без доступа кислорода. Отрываюсь от твоих сладких губ и смотрю в омут твоих глаз. От тебя исходят волны нежности, любви и страсти. Но, когда, в порыве чувств, дотрагиваюсь до твоего смешного носика губами, вижу перемену во взгляде. Он леденеет, заполняется пустотой и болью.
- Ю… Так нельзя… - Ты упираешься своими руками мне в грудь. – Нельзя. Ведь я тебя не люблю…
Все темнеет вокруг, становится ничем… И только твои глаза передо мной… Они смотрят на меня с осуждением, непониманием и сожалением, будто бы говоря: «Извини, но я ни в чем не виноват…» Мир вокруг меня сужается, а глаза, наоборот, увеличиваются в размере и заполняют все вокруг… Я задыхаюсь от немого крика. Сердце пытается выбраться из грудной клетки, которая, будто пресс, сжимает его до боли. И слова, как эхо: «Не люблю…» перемешиваются с единственной мыслью: «Умру»…

…
Я просыпаюсь в холодном поту. Черт, это был всего лишь страшный сон, кошмар. К чему бы это?.. Поднимаюсь с постели и подхожу к окну – все еще ночь… Верчу в руках ручку, оставленную на подоконнике мной вместе с листком, на которым чудаковатым почерком написано пара строк:
"Совсем не важно, кто я есть…
Совсем не важно, что мне нужно…
Ведь главное: ты рядом, здесь…
Не мой… И это очень грустно…"
Скольжу взглядом по строчкам, и моя бурная фантазия услужливо рисует твой образ… Чуть-чуть наклонена голова, немного детский взгляд и добрая, нежная улыбка… И запах миндаля от волос…
Падаю обратно на кровать и, представляя тебя, опять засыпаю…

* * *
«Felixest, nonquivideturessealiis, sedquisibi»*. Но как же быть счастливым, когда ты боишься услышать отказ из уст твоего любимого? Когда тебе снятся настолько реалистичные сны, где он говорит: «Нет!» - что просто сходишь с ума.
Не могу нормально спать, не могу нормально есть… После таких ночей аппетит уходит под ручку с настроением, и, обычно, я срываюсь на всех. И на тебя, в том числе… Черт! Как же мне быть? Что мне делать?
Ответ прост: подойти и рассказать тебе о своих чувствах. Но как это легко - говорить и как трудно - сделать. «Иногда думать вредно»… Да. Мне определенно вредно рассуждать, ведь тогда я просто начинаю прорабатывать все возможные последствия. И сводится все к одному - я боюсь твоего отказа. А надо просто вырваться из рамок моего рассудка и…
- Что, Ханс, Famam curant multi, pauci conscientiam*? Об этом думаешь? – и опять Люминор.
- В какой-то степени об этом.
- И как? Ты - многие или те редкие единицы, что обитают в мире со своей совестью?
- Не знаю… А ты?
- Я уже давно устраивал аукцион - продавал свою совесть. И сбыл ее за бешеные деньги! – он засмеялся. – Прибыльная вещица.
- Fama pluris - quam opes*, Ларс.
- Ойййй! Не учите жить! Хотел показать свое знание латыни? Так запомни: Fama semper vivat*!
- Нет. Не вечно. Любовь – бессмертна, а слава… Появятся новые искатели «свободы», которые ошибочно будут предполагать, что деньги им развяжут руки, затмят тебя - и ты остаешься в тени. И слава твоя пропала.
- Это твое мнение, маленький Ханни. Веришь в любовь – флаг тебе в руки и барабан на шею. А для меня не существует таких чувств. В наше время все достигается за счет хрустящих купюр с цифрами и большим количеством ноликов. Чем больше ноликов – тем больше твоя значимость в этом мире. А там и любовь к тебе придет, в виде топ-модели, и друзья появятся…
Я, было, хотел возразить, но меня прервал окрик Тило:
- И долго вы будете курить?! А ну живо за инструменты! Распустились тут!


- Ю? – Тило подозвал меня, когда наша «летучка» закончилась, и остальные ребята вышли из кабинета босса.
- Да? – мне не понравился вкрадчивый тон, с которым обратился ко мне «всемирно известный гот».
- Группе нужна твоя помощь. Ты же понимаешь, что спонсоры за бесплатно не согласятся с нами работать. – От последней фразы меня передернуло. Так и есть… Не будут. Тило мог не продолжать, т.к. я сразу все понял. Черт, опять с кем-то спать! Ненавижу… Господи, как я ненавижу свою работу!!!
- Но… Тило, я не…
- Ты хочешь работать?! Ты хочешь жить беспечно?! Ты хочешь иметь деньги и славу?! – хоть голос и звучал спокойно, но скрытая за доброжелательными глазами угроза была готова вырваться наружу и обрушиться на меня лавиной. Хотелось крикнуть ему прямо в лицо: «НЕТ! Не хочу! Не нужно мне ничего!» Но тут же перед глазами возникло твое лицо…

* * *
Я только что пришел с работы и устало перебирал аккорды на гитаре. Мысли кружились вокруг одной только фигуры – твоей. И когда я успел тебя полюбить? Не знаю. В одном я только был уверен – я сделаю все, чтобы ты был счастлив.
Звонок мобильного прервал мои мечты о Страйфи.
- Юуууу!
- Джек? Что случилось? – я был удивлен твоим радостным возгласом.
- Юшааа!!! У нас получилось!!! У нас будет НАСТОЯЩАЯ ГРУППА!!!
Ты грезил этой идей. Всякий раз, как мы встречались с тобой, чтоб сходить в клуб или куда-нибудь еще, ты постоянно заводил речь о рок-группе.
- Ю! Все же так хорошо сходится! Ты будешь гитаристом, я – вокалистом! А Крис согласился стать бас - гитаристом! Осталось только найти ударника – и мы сможем выступать!
С Крисом, или, как он просил его называть, Киро, Андреас познакомился с помощью Интернета. Оказалось, что он тоже живет временно в Берлине, учится здесь, параллельно работая, и он тоже мечтает о своей группе.
Позднее к нам присоединился Шин, отлично играющий на ударных. И вот, позавчера мы выступали в одном из ночных клубов Берлина. Теперь Страй что-то щебечет мне на ухо.
- Ю? Ты меня, вообще, слушаешь?! – уверен на сто процентов, что ты сейчас обиженно, по-девичьи, надул губы.
- А? Да, слушаю.
- Не слушаешь! Я сейчас домой приду – все тебе расскажу! – и в трубке послышались короткие гудки.

- Я согласен… - мой голос похож на тихий вздох умирающего. Только ради тебя. Чтобы ты был счастлив, чтобы сохранить то, что ты так упорно берег – нашу группу.
- Значит, ты едешь сегодня в мой домик на окраине города, там будет спонсор. – Тило довольно ухмыльнулся. - Чтобы было все по высшему разряду. Понял?
- Да. – Я развернулся на пятках и вышел из кабинета. Так хотелось хлопнуть дверью, заорать на все многоэтажное помещение от бессилия, но я не мог. Все чувства притупились, и на какое-то мгновенье душу заполнила боль. Но потом и она ушла. Я стал безвольной куклой.

* * *
Я сидел на первом этаже в доме Тило, перед зажженным камином. О чем я думал? Наверное, о смысле своей жизни. В чем он? В группе? Мммм, нет. Скорее всего, в тебе, в своих чувствах к тебе. Зарываю пальцы в волосы. Черт, после каждой ночи, проведенной с кем-то из спонсоров, ощущаю свою ничтожность. Я - слабак, потому что ведусь на провокации Тило. Почему всегда я? Ответ очень прост – я самое слабое звено. Он отлично знает о моих чувствах к Джеку, так же, как и видит, что главная цель в жизни Страя – это группа. Цель - мечта, осуществившаяся в реальности. Ну, и вторая причина – просто больше некого. Киро?.. Он - сынок известного магната, поэтому его нельзя трогать. Бедный Киро, всегда ощущал свое отличие от нас – людей, вышедших из обычного света. Да и познакомился он с нами, когда скрывался от «гончих» своего отца. Главным пунктом в его контракте стал: «Истинное происхождение ДОЛЖНО БЫТЬ СКРЫТО ОТ ПРЕССЫ»
Шиня? Он еще мал для такого, да и слишком хрупок. Вообще, Шин будто не в нашем мире живет. Постоянно молчит. Редко когда с ним можно поговорить по душам. Милый ребенок, которого скоро ожидают одни разочарования. Ведь Тило видит, что он практически достиг «кондиции шл*хи» и сможет сменить меня.
А что же наш Люми?.. Ха! Да Тило его в жизни не отправит стелиться под другого. Тихо фыркаю: «Собственник!» Да, Тило и Ларс – любовники. Только из-за этого Люм, с его ужасным, заносчивым характером держится у нас в группе.
Мои мысли прерываются треском полена в огне. А ты? Почему Тило тебя не привлекает к «общественной деятельности»? Да потому, что прод осведомлен, ЧТО я могу сделать ради Джека. И КАК БОЛЬНО это может быть. Я готов ради него перегрызть глотку ЛЮБОМУ, даже если это будет стоить мне свободы, чести и… даже жизни. Языки пламени разгораются все ярче и ярче. И мое воображение, моя память подбрасывают все ярче твой образ… и пронзительные голубые глаза... Небосвод… Символ свободы и бескрайности мира, чувств…
- Ты уже здесь, Зая? – по винтовой лестнице спускается длинноногий парень, который своей репликой обрывает цепочку моих мыслей. Это наш спонсор. Смешно, но я даже не запомнил его имени. Да и зачем? Он властно подходит ко мне и берет двумя пальцами за подбородок. – Сексуален, неподражаем… Знаешь, котенок, я готов вложить огромнейшую сумму. Только за еще одну божественную ночь с тобой… - пошло улыбается. Мотаю головой, чтобы освободиться от его руки. – Прыткий! Люблю таких… - он ухмыляется уголком губ. – Не забывай, малыш, ты зависишь от меня… - Сильнее зажимаешь мой подбородок и наклоняешься к губам.
- Я выполнил все, что было в договоренности. Так что Я НИЧЕМ ТЕБЕ НЕ ОБЯЗАН!
- Рррвав! Обожаю таких, как ты! Ладно, успокойся. Вижу, что для тебя это была всего лишь работа. Что же, я согласен спонсировать вас. Отдыхай, Зая…
Он выходит из комнаты, оставляя за собой приторно сладкий запах духов, схожий с запахом женских. Продолжаю любоваться огнем. За окном слышен стук дождя и вой ветра, пробирающегося сквозь щели окон – дом Тило давно уже не использовал.
- Зачем? – мне слышится голос Джека. Ты?.. Или ветер упрекает меня? – Почему, Ю… - Дождь, будто твои слезы. Я схожу с ума? – ЧЕРТ! ПОВЕРНИСЬ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ! – холодная рука… Ветра… ИЛИ ТВОЯ?..


- Зачем ты это сделал?! Почему?! – удивленно смотрю на Страйфи. Значит, не показалось, значит, действительно он… Его рука до боли сжимает мое плечо, но такое ощущение, что он стискивает в своих тонких пальчиках мое сердце, испуганно бьющееся в грудной клетке. – Неужто тебе это доставляет удовольствие?!!! – тупо пялюсь в его голубые глаза. Я будто онемел, не знаю, что сказать, ЧТО СДЕЛАТЬ… Странное чувство охватывает меня. Мне становится все равно, что сейчас будет. Убьет меня? Пускай. Накричит? Не важно. Заплачет? Все равно. Уйдет, хлопнув дверью? Наверное, будет прав.
- Я пошел, Зайчик! – веселым звоном в голове отдался вальяжный голос спонсора. – Все было потрясающе. – Он послал воздушный поцелуйчик и вышел, накинув капюшон от плаща.
У меня создавалось впечатление, что я смотрю все это по телевизору. Вспыхнувшие от гнева темно- голубые глаза. Молния на ясном небе. Жар, опаляющий мою щеку – пощечина. Иглы в сердце – слезы. Но забудь - ледяной панцирь защищает сейчас мой орган. ТОЛЬКО ОРГАН, ведь чувств нет… «Апатия? Наверное».
- Вы уже здесь? – В голову ворвался жизнерадостный голос Киро. – Страйфи? А почему ты плачешь?
- У… У меня хомячок умер.
- Но у тебя же нет хомячка.
- Был. Сейчас нет! – Я наблюдал за всей этой глупой сценой совершенно пустым взглядом. Андре сел в кресло с ногами и прижал к подбородку колени. Из его глаз катились одна за другой слезы. Во взгляде читалось отчаянье. «Что с ним происходит?» - попытался было я сосредоточиться на нем, но не смог. Чувства зарылись под кучу одеял и отказывались выходить. И только одна апатия гуляла спокойно по венам моей души, будто яд, отравляя сознание. Я прикрыл глаза, к апатии присоединилась усталость. От мира, от жизни, от невыносимой пустоты. «Сейчас я не человек…»
- Когда приедет Тило, Джек? – голоса доносились до меня, словно я сижу в колодце, а они – наверху. Сквозь лед пустоты стучалась любовь: «Выпустите меня! Я не хочу тонуть в этой воде равнодушия, не хочу выпускать из легких пузырьки счастья!» - но ее крики были напрасны. «Может, сейчас сработала защитная реакция моего организма?»
- Не знаю… - Тихий шепот.
- Да не убивайся ты из-за своего хомячка! Я тебе таких двести куплю, хочешь?
- Нет. – Все также тихо, все с тем же надрывом.
- Ю, а ты не знаешь, когда приедет Про?
А здесь есть еще кто-то? Какой-то Ю? Хмммм, я его не видел.
- Ю? Ты меня слышишь? Ты живой еще? – У моих глаз щелкают пальцами. Поднимаю взгляд. Киро… Точно, Киро… А может, это всего лишь два призрака? Дождь и ветер решили поиграть со мной? Или все же это вы? «Схожу с ума!» - чувствую, что глаза по инерции закрываются, пальцы зарываются в волосы, прижимаюсь лбом к коленкам. Что происходит со мной? Апатия, перерастающая в безумие? А вообще, Я СУЩЕСТВУЮ?
- Знаешь, Ханнес, ты мыслишь, следовательно, существуешь. Так? – Я поднял голову – Шин. «Мой друг» - подсказало мне сознание.
- Хотя бы говорить может. – Облегченно вздохнул Киро. Откуда появился Шин? Откуда он прочитал мои мысли? К двум подружкам присоединилась третья – смятение. «Потихоньку наполняемся чувствами. Только не теми, которые сейчас нужны!» - опять шелестящим голоском отозвался разум.
- Все в сборе? – прикрикнул босс. И он здесь? Плюс удивление. Скоро у меня соберется целая толпа!
- Да.
- Да.
- Конечно. – И усталый Люм? Он тоже присутствует?
…
…
- Страйфи? Ты с нами? – вкрадчивая ирония.
- Наверное…
- Ю?
…
- Ю???
«Кого это они? Я так и не нашел этого паренька… или девушку… Или это они мне? Но меня зовут Ханнес» - не понимаю.
- Юуу… - тихий, молящий голос… Фейерверк ярких воспоминаний перед глазами…

* * *
- И вообще, - Джек вертелся перед зеркалом, корча рожицы. Я сидел в кресле и ждал, когда он кончит дурить и пойдет, наконец, вымоет посуду, чтоб я смог начать готовить. – Сейчас не модно называть друзей их настоящими именами!
- Глупо.
- То есть ты хочешь сказать, что я всю жизнь должен маяться со своим именем? – Обижено захлопал глазами: «Страйф» - именно это имя он себе придумал.
- Почему маяться? Тебе не нравится СВОЕ?
- Нет.
- Почему?
- Нуууу… АНДРЕАС… Чем-то напоминает Dress (с англ. «платье» - п.а.).
- Не вижу ничего похожего.
- А я вижу! Не хочу быть ПЛАТЬЕМ!
- Но почему Страйф?
- Ну, мне же нравится Клауд Страйф!
- Так будь Клаудом! Страйф – звучит по-идиотски.
- Cloud – это облако! А облако толстое! А я не толстый! – картинно надул губки.
- Ну, ты и не Страйф! Ты похож, вообще, на девочку! Значит, ты будешь… Страйфя!
- НЕ ХОЧУ!
- Значит Страааай…фи! Страйфи! Вот как!
- Страйфи… Страйфи… - Будто пробуя на вкус, пару раз произнес Джек. – А что? Здорово!
- Угу. Ты посуду собираешься мыть?
- Нет, Ханс, подожди. А ты кем у нас будешь?
- Человеком. Облаком быть не хочу! – я улыбнулся, на что из зеркала мне показали язык.
- Давай и тебе придумаем имя! – капризно отозвался Андре.
- Слушай, Ан… Страйфи, - исправился я, видя в зеркале его злобное выражение лица, – я вполне доволен своим именем. Оно меня не стесняет.
- Тебе оно действительно нравится?
- Хмммм… Скажем так, мне по барабану, как меня называют. От этого я не стану зеленым, как елка. И не покроюсь плесенью. Для меня главное, чтоб люди принимали МЕНЯ, а не мое имя.
- А я…
- Ты – это ты. – Прервал я друга. – Это твое дело, как себя называть, как считать. - Я это я!
Отвалите от меня! – Весело пропел «вокалист».
- Ну да. Иди уже мыть посуду.
- Да ну тебя, зануда!
Не хочу я мыть посуду!
Я хочу кричать, резвиться,
Танцевать и веселиться! – Я только тяжело вздохнул. Опять голодными? Пока я буду прибирать на кухне – будет за 9… Смысла готовить просто не останется.
- Ладно, стрекоза. Сейчас закажем пиццу. НО ЗАВТРА ТЫ ВЫМОЕШЬ ПОСУДУ!
- Ага! You are very kind! Кстати, может тебя Винсенто назвать? М? Ходишь в черно-красном, брюнет с длинными волосами? А? Как тебе?
- Нет, я не буду кого-то копировать. Хоть это и мой любимый персонаж. И что это ты сделал? – Я ткнул в зеркало, на котором тушью было написано «You are very kind»
- Ну, ты же добрый… Юкки! – Он заулыбался в тридцать два зуба.
- Почему ты именно Юкки вспомнил?
- Ну… YOU KInd… Юкки!
- Послушай, не хочу я быть Юкки! Я – это я.
- Ты – это ты! – Весело засмеялся Джек. – You are you! Значит, ты будешь Ю!
- Я? Ю?
- Повторяем буковки?
- Да иди ты!
- Ну, Юууу… Не обижайся! Вот видишь, как протяжно твое новое имя звучит! Здорово, да?
- Мне все равно.


- Юуу… - Повторно слышу твой тихий голос. И… Звон стекла внутри – Любовь вырвалась из ледяных оков.
- Что? Страйфи, что-то случилось? – будто только что-то проснулся.
- У него хомячок умер. – Киро с беспокойством смотрел на меня.
- Ничего, Страйф, мы его воскресим… - я улыбаюсь. «Прошу, только не плачь… Я ВСЕ СДЕЛАЮ ДЛЯ ТЕБЯ!..»


- Пришел в себя?.. – Тило окинул на меня своим коронным взглядом. Наверное, живи мы в сказке или в другом мире, он спокойно мог бы так убить!
-Я, наверное, просто устал… - попытался увильнуть я. Оценивающе посмотрев на меня, потом на Люма, который давно стрелял в него глазками, Про вздохнул.
- Ладно… Я вижу, что вы сегодня ни на что не годитесь… Езжайте домой! – все облегченно вздохнули и направились к выходу.
- Ларс, а ты? – Шин наивно захлопал глазками.
- Мне надо обсудить с Тило пару моих стихов. Вы меня не ждите.
«О, да! Конечно!» - хмыкнул я. «Странно, а Шин разве не знал об отношениях Вольфа с Люминором. Спросить, что ли?»
- Шин, подожди… - я его догнал. – Ты разве… - я не докончил, так как мой взгляд встретился со взглядом Страйфи. Ненависть, боль, непонимание – что еще было в его глазах? Страх? Обида? Нет, что-то еще…
- Что? – Шин непонимающе мотнул головой.
- Ты… ты… Ты разве умеешь читать мысли? – я понял, что сморозил ужасную глупость.
- П…почему ты так решил? – непонимающе уставился на меня друг.
- Ну, ты тогда сказал, что: «Ты мыслишь, Ханс, следовательно, существуешь…» А я отчетливо помню, что подумал, существую ли я на самом деле.
- Ой, Господи! Уморил! – Бобби согнулся пополам от смеха. – Юша, научись думать про себя, а не в слух, тогда я перестану «читать», - он показал пальцами кавычки, – твои мысли.
- Я это произнес вслух?
- Да! – Шин весело посмотрел на меня и сел в такси, пойманное Киро. – Вы едете? Страй?
- Нам надо пройтись… Ведь так, Джек? – Я с упором посмотрел на Андреаса.
- Д-да…
- Ойййй! Тайны Мадридского двора! – хихикнул из машины Киро. – Идите, голубки!
- Придем домой – получишь! – прошипел Джек, на что я удивленно покосился.

Мы долго шли молча по сырым, мокрым улицам. Холодный ветер дул в полсилы, наверное, из-за того, что его друг – дождь - давно оставил Берлин в покое, от него осталась только свежесть, витавшая в воздухе. «Что же произошло в этом злосчастном доме? Почему ты плакал? Что за «роль Отелло»?» - я посмотрел на тебя, поеживающегося от холода. «Или от мыслей? О чем ты думаешь, Джек? Что случилось с тобой?»
- Что произошло? Что это было? – я не выдержал тишины. Мне просто было необходимо получить ответы на вопросы, которые, как комары, назойливо вертелись в голове.
- Это я должен спрашивать, что происходит! – ты резко остановился и сверкнул яростью в глазах. – С каких это пор ты у нас заделался шл**ой?! А?!
- ЧТО?! – я опешил от такого заявления. «Шл**а?.. Я… шл**а!..» - КТО Я ПО-ТВОЕМУ?!
- Ну, ты что, не знаешь таких «девушек», которые ради денег могут переспать с любым желающим?! – насмешливо произнес он. – И с каких это пор?!
- С тех самых пор, - злость клокотала во мне вулканом. Я не понимал, что говорю. – С тех самых пор, как наша ДИВА захотела группу!
- Кто я?! – начал было визжать Страйфи, как вдруг опешил. – Что?.. – уже тише проговорил он. Я мысленно пристрелил себя за длинный язык. – Из-за меня?.. Но… - «Черт! Идиот, дибил, придурок! Чтоб тебе пусто было! Отрастил язык! Черт!»
- Страйф…
- Из-за меня?.. Но… Зачем?.. Почему?.. – его глаза стали наполняться слезами. «ЧЕРТ!!!»
- Джек…
- ПОЧЕМУ, ответь мне… - Он уже не сдерживал эмоций и начал реветь.
- Как девчонка, ей Богу!.. Хватит. Не стоит… Я погорячился… - Я обнял его, потому что просто не знал, что мне сделать.
- Ты… ведь… из-за... – хлюпал он в мою куртку.
- Из-за себя я!.. Сам же решил, что буду…
- Но почему?.. – Он поднял красные, заплаканные глаза. «Небо после дождя…» - Я поднял глаза к небу: «Такое же…»
- Уволили бы к чертям собачьим… А как бы вы без меня-то обошлись?! Натворили бы с Крисом бед!.. Да еще и свинарник в квартире развели!.. Вот и не смог «отказать» Тило…
- Я… чувствую себя виноватым… - Он опустил глаза. «Не надо… Это я должен винить себя за то, что проболтался…»
- Глупости, Андреас! – весело проговорил я.
- Я не платье! – в том же тоне ответил Джек.
- Ага! И не облако! Я помню…
- А… Почему ты не отвечал, когда мы тебя звали? А, Ю? – Мы уже шли дальше. Я все еще чувствовал, как сжимал его в своих объятиях пару минут назад.
- Ну… Не знаю… Просто, я не узнал свое имя… Будто амнезия какая-то…
- А почему? Ты головой не ударялся? – «Это ведь из-за твоего появления… Как обухом по голове огрели…»
- Нет, вроде… А ты чего ревел, как девчонка? А, Страйфя?
- Страйфи!.. – он не любил, когда я так его называю. – Нууу… Я… это… - я посмотрел в его глаза - опять букет чувств: вина (надо будет избавлять его от этого чувства), непонимание, смущение, поиск ответа… И опять что-то еще… Что же это за чувство такое? – Я… Ну… Просто не ожидал, что так все будет…
- Как?..
- О! Мы как раз к дому подошли! – весело прощебетал он, заскакивая в подъезд, тем самым уходя от ответа.

* * *
Прошло несколько дней после нашей прогулки. Все это время я жил будто в какой-то альтернативной реальности. Будто, вообще, это был не наш мир. Иногда я думал: «Меня что, инопланетяне похитили?» Джек стал более заботливым и учтивым, всегда пытался снять с меня обязанности по дому. Я отчетливо видел в его глазах вину за все то, что мне приходилось выносить. «Черт, Страйфи, не смотри на меня так! В этом нет твоей вины!» - кричал мой разум. Вот и сегодня Джек вошел ко мне в комнату с самого утра:
- Ю, поднимайся. Нам сегодня в студию надо.
- Ага, сейчас… Пять минут… - мне снился такой прекрасный сон про каких-то овечек. Как это бы не смешно звучало, но от сна я был в каком-то непонятном восторге. Я помню, как эти маленькие серенькие существа весь мой сон носились по полю и считали лучики солнца. При том, это выглядело так забавно!
- Давай поднимайся! – задорно засмеялся Джек и, стянув с меня одеяло, оставил его на полу и, выходя из комнаты, проговорил: - Завтрак ждет.
Я посмотрел на него с неподдельным удивлением, а Страйфи только нежно улыбнулся и вышел. Да что это с ним творится? Ведь в его глазах не только вина… Сладкий сироп нежности с едва уловимым, спрятанным далеко, в глубь души, привкусом вины, но опять, какое-то чувство, которое я никак не могу разгадать, понять.
- Ну, ты собираешься вообще вставать? А? Опять Тило будет кричать, что мы опоздали! – В дверном проеме оказалась голова Киро.
- Встаю! – медленно проворчал я.
- Да ты весь вставай! – весело засмеялся блондинкО, за что в него полетела подушка. Пошляк!
– Не, это как называется?! В друга?! Подушкой?! Я на тебя обижен! – он показал мне язык и смылся.
- Ведь не обидишься, прекрасно знаю… - Проговорил я сам себе.

- О, Ю, ну ты тооормоз! – Шин сидел и поглощал с неимоверной скоростью завтрак. Рядом с ним сидел Киро и пил кофе. Страйфи стоял рядом с плитой и что-то пытался доказать Люму, курившему рядом, у открытой форточки.
- Ты ничего не понимаешь! – устало махнул Джек.
- Ага, ведь я не верю в любовь. – Спокойно ответил клавишник.
- А что у тебя с Тило? – прозвучал нехитрый вопрос от Джека. Вдруг, Люминор покраснел и отвернулся, буркнув:
- Ничего.
Я сел за стол и придвинул свою тарелку – омлет с ветчиной. Я улыбнулся: из Страйфи получилась бы хорошая хозяйка. Но, вдруг, в голове прокрутились слова Люма: «Ведь я не верю в любовь». Что? Страйфи, неужели ты влюбился?! Но в кого? Овечки хорошего настроения убежали и спрятались, потому что небо затянули тучи боли. Конечно, ведь ты тоже человек, тоже умеешь чувствовать. Но кто же этот счастливчик? Или счастливица?


* * *
- Ю-у-у-у! Я тебя убью-у-у-у! – нараспев протянул Киро, тяжело вздыхая и плюхаясь от усталости на мягкий стул. Мы находились уже около двух часов в студии, все репетируя одну и ту же песню – Escape to the stars. – Если ты еще раз затормозишь, или пропустишь, или просто сорвешь хоть одну ноту, то я точно достану у кого-нибудь револьвер и прибью тебя!
Да. Все происходило из-за меня. Я срывал репетицию, потому что твои слова, сказанные тихо Люму, задели меня. «Ты думал, что он будет дожидаться, когда ты признаешься ему в любви, сидеть на стульчике, готовый кинуться тебе на шею в любую минуту? Обломись, идиот!» - зудело мое Альтер Эго. Из-за этого внутреннего, противного голоса, из-за твоей близости, сводящей меня с ума, из-за твоих взглядов на Люма, я просто тормозил, ничего не соображал. Я приземлился на соседний стул от Киро и прошептал, потирая переносицу:
- Просто устал…
- Знаешь, Ю, я тоже устал драть голос! А Шин, наверняка, устал в двухсотый раз долбить по своим ударным! – сорвался Страйфи. – Мы все вымотались не меньше тебя! Так будь добр, СЧИТАЙСЯ С НАМИ! – перешел на крик он.
Что-то во мне взбурлило, что-то, что я не мог остановить, и что могло причинить тебе вред. «Уйди! Просто покинь помещение!» - подсказал внутренний голос, и я, моментально поднявшись, вышел из комнаты. В след мне послышался крик Тило, но я не обращал внимания. «Беги, беги, беги!» - билась в голове единственная мысль. Но твои глаза - разъяренные, полные злости и отчаянья - все стояли перед моим мысленным взором. «Прочь… прочь из моей головы!» - я зашел в какую-то дальнюю подсобку и спрятался от всего в дальнем углу. Чисто детское действо, но я просто не мог справиться со своим… страхом? Злостью? Страстью???!!!
«Он заботится о Шине. Ты слышал, как он говорил об ударнике? Это он его любит. А почему бы и нет? Симпатичный парень… И не такой придурок, как ты! Отлично играет свою роль блондинки, но все же умный и милый. А ты? Только о своей гитаре и думаешь. Да еще и шл*хой оказался! На кой черт ты ему сдался?!» - говорил вкрадчивый, нежный, но такой противный и ужасный голос, от которого хотелось лезть на стенку, выть, биться головой. «Нет!!! Это неправда…» - на глаза предательски наворачивались слезы отчаянья. Вот же ты, рядом, но так далеко! И так одиноко и пусто. «Страйфи, прошу, освети мою тьму своим теплым светом, которое растопит лед неопаляющим пламенем!»
- Ю… Ты ведь здесь, я видел, как ты вошел сюда, - родной и любимый голос. Страйфи проходит мимо коробок и натыкается на глупое, никому не нужное тело. Мое тело. Я не поднимаю на него глаз, я так и прячу лицо где-то в скрещенных руках, прижимая колени все ближе к себе. Чувствую, как он опускается рядом и пытается поднять мою голову нежными, ласковыми движениями.
- Ю, прости меня, пожалуйста! Я сорвался, как дурак! Да я и есть дурак. Прошу, не сердись… Я не со зла!
- Я не сержусь, - почти шепотом говорю.
- Почему же ты убежал? Прошу, Ю, скажи мне в лицо, что не сердишься! Я тебе не верю! – заставляет поднять голову. – Ты… ты плачешь??? Боже, Ю, нет… - Он прижимает к себе и начинает целовать мои щеки. «Я сплю?» - я нахожусь в ступоре. На глазах только стояли слезы, но я же не дал им выход. Просто, я осознал свою никчемность.
А он все продолжает, держа мое лицо в своих нежных руках, легко пробегаться невесомыми поцелуями, приближаясь к губам… Вспышка – ЧТО?.. Мне кажется, или я ощутил вкус твоих губ???...

Еще один поцелуй. И еще. Мой разум готов был оставить мое бренное тело, отдаться всепоглощающему чувству. Вдруг, Страйфи отстранился и прошептал, опуская голову и пряча от меня лицо:
- Прости…
Я сидел в ступоре и не знал, что делать. Только что мне дали надежду на исполнение моей заветной мечты, вдруг, мне показалось, что меня любят тоже, и тут…
- Черт, какой я идиот! – поднявшись, я ударил кулаком в стену. – А за что ты извиняешься? Все в порядке. Так и должно быть…
- Ты о чем? – он поднял на меня глаза. «Тебе больно, да? Вижу по глазам – больно. Но от чего? От того, что ты чуть не изменил своей любви к кому-то там? Но, черт, понял бы ты, как это сложно – осознавать, что ты никому не нужен в реальности, что парень,.. как это смешно звучит – парень, которого ты любишь, по воле злой судьбы, питает чувства к другому, неизвестному тебе человеку. Да еще приходит потом утешать, целует и… Извиняется за это! И как твое сердце сжимается от этих слов, как душа рвется на части, как ты морально погибаешь! Тебе этого не понять…»
- Проехали! – Я развернулся и пошел прочь.
- Нет! Ты постой! – он догнал меня у двери и, развернув к себе, прижал руками к стенке. – Объяснись!
Мы стояли, как два барана, и прожигали друг друга злобными взглядами.
- И не подумаю! – упрямо проговорил я.
- Объясни!!! – закричал Страйфи, все сильнее руками вжимая меня в стенку.
- Нет! Лучше бы ты объяснил, что значили твои извинения! – «Хотя я прекрасно все понял…»
Вдруг, Андреас поменялся в лице, посмотрел на меня каким-то непонятным взглядом и прижался всем телом.
- Ты так ничего и не понял? – Он ласково провел пальцами по изгибу моей шеи, от чего по телу пронеслись мурашки. – Я еле сдержался, чтобы не накинуться на тебя… - легкий поцелуй в шею, а руки приподняли майку и стали блуждать по моей спине. – Потому что ты мне нравишься… потому что я… Идиот! – он вдруг отпрыгнул от меня и со страхом посмотрел мне в глаза. – Ю, прости… Черт, я не сдержался… Ю, понимаешь… я… Бл*ть, да что со мной творится-то такое!
- Страйф, это правда? – я прервал его монолог, просто не веря своим ушам. «Нравлюсь? Так может он… обо мне?..» - разум отказывался верить. Может из-за того, что я вечно был слишком неуверенный в себе, а все самолюбивые фразочки, типа «Я секси» были фальшивыми?
- Ты о чем?
- Кретин! – взвился я, а потом, чуть успокоившись, мягко добавил. – О том, что я тебе нравлюсь?
- Ю, ты можешь это забыть, я не вынесу, если ты от меня отвернешься… Прошу, Ханс!
- Страйфи, ты идиот, или только прикидываешься? – Я подошел и нежно коснулся его щеки. – Это правда? Скажи мне.
Он прикрыл глаза и тихо, еле слышно, произнес:
- Да…
Мир буквально перевернулся. Чувства переполняли душу, сердце, как бешенное, колотилось, в легких не хватало воздуха. «Черт, ура!» Я обнял Джека и, едва касаясь губ, произнес:
- Как же я тебя люблю! – и, не обращая внимания на изумленные глаза, я пытался все свои чувства передать ему с помощью глубокого, нежного поцелуя…

- Что же ты раньше-то мне не сказал? – мы шли по проспекту после удачной репетиции. Буквально за час мы отыграли все песни, чему Киро был несказанно рад. Когда он завопил: «Домой!» – и вызвал такси, ты произнес: «Нам надо с Ю кое о чем переговорить, так что мы пойдем пешком» Киро тогда фыркнул: «Опять тайны! Друзья называются!», но мы, не обращая внимания, вышли из студии.
- А что, я должен был ходить с рупором и орать: "Я тебя люблю, Ю!!!" - и еще с табличкой метр на метр с аналогичной надписью? – весело проговорил ты, жмурясь от яркого солнца, которое выглянуло из-за облака. – Сам-то чего раньше не признался?
- Я… - я запнулся. Сказать, что боялся – поднимет на смех. Да и самому смешно. Если бы давно ему сказал, может быть тогда и счастье-то пришло бы раньше. – Боялся… - все же решил признаться я.
- Я тоже… Сначала, думал, что ты заядлый натурал. Потом, когда увидел тебя в старом особняке Тило, когда этот… - ты сжал мне руку, а после притянул к себе. – Я тебя больше не отдам никому, слышишь? Я не хочу делить тебя с кем-то! Я лучше умру.
- Не надо так говорить… Это же твоя мечта, да мы уже и пришли! – Я также, как и ты, совсем недавно, зашел в подъезд, избежав тем самым твоего тяжелого взгляда и, готовой сорваться с губ, реплики. «Я все сделаю для тебя. Я не лишу тебя твоей мечты. Ты просто больше никогда не узнаешь об этом!»

- Ю, для тебя новое задание, - Тило тихо произнес, а для вида сказал. – Так, нужно помочь с последней песней. Остаются де Бюр и Ларс. Остальные свободны.
Ты нахмурил брови, но ничего не сказал. Конечно, у нас были планы. Невесть, какие важные – хотели сходить в кино, но Тило разрушил их. Все вышли. Ларс оставил нас с про, выйдя в соседнюю комнату и призывно посмотрев на Вольфа, на что тот ответил не менее страстным взглядом. «Вот почему они должны быть счастливы? А я должен скрывать все от Страйфи, изменять ему?»
- Что на этот раз? – устало произнес я.
- Вновь богатенький спонсор, которого очаровал твой зад, - улыбнувшись, сказал про.
- Когда?
- Ю, а тебе самому не противно? – вдруг, произнес Тило с какой-то грустью в голосе. – Я слышал, у вас все отлично с нашим горячо любимым вокалистом.
Я засмеялся:
- Знаете, мистер Вольф, зачем же вы мне предлагаете? – напущенное уважение и театральное «вы»
- Наверное, такова моя работа. Но ты меня мог бы послать ко всем чертям.
- А ты бы меня тоже послал. Сказал бы: «Гуляй, мальчик! Шинечка вон у нас подрос. Заменит тебя. Да еще и твой друг, Ромео, вполне сможет за гитариста поиграть.»
- Хочешь оставаться популярным?
- Тило, ты прекрасно понимаешь, из-за чего я это делаю…
- Иди Ю. Сегодня в шесть вечера, Hotel Palace Berlin, шестьдесят восьмой номер.

- Ю, куда ты собираешься? – стоишь в дверном проеме, облокотившись об косяк.
- Я? Собрался к Ромео заглянуть. Может, там задержусь допоздна, - мне больно тебе врать, но ты сам хотел группу. Сам хотел, чтобы мы были вместе. Я просто… просто, пытаюсь себя оправдать? Может я просто свыкся с ролью шл*хи, с ролью пострадавшего, с ролью того, кто делает для тебя все в ущерб себе? Скорее всего, так и есть.
- А что вы там будете делать? – твои руки скрещены на груди – вид ревнивой жены.
- Будем пить и тебя обсуждать! – как можно веселее звучит голос, и руки обнимают твою талию, притягивая к себе. Губы сливаются в поцелуе – мягком, сладком. Как же я смогу сегодня целовать другого, если испил наслаждение твоих уст? Черт, но так надо.
- Надеюсь, что плохого вы обо мне не вспомните?! – ты наигранно весело шепчешь мне на ухо, прижимаясь все сильнее к моему телу, будто боишься потерять, будто боишься, что я не вернусь.
- О тебе? – чмокаю в макушку, чуть вдыхая запах волос. – Нет. Если только то, что ты жуткий сладкоежка, и скоро будешь весить тонну. – Я засмеялся, смотря тебе в глаза. На душе стало погано, будто я убиваю миллиметр за миллиметром тебя вместе с собой. – Ладно, я ушел. – Легкое прикосновение губ к щеке – и порог дома.

- Budapester Strasse 45, - махнул я водителю такси, и машина тронулась с места, а у меня было десять минут обдумать свое поведение. «Зачем я это делаю? Чтобы сохранить группу, или, все же, я просто свыкся с ролью жертвы? Почему мы с тобой вместе? Может, потому что ты чувствуешь вину передо мной, догадался, что я в тебя влюблен и теперь только пытаешься таким образом извиниться? Но одно я знаю точно, я не хочу… нет, не могу тебя потерять. Слишком невыносима будет боль от этого, я просто не смогу смириться. Я… приехал…»
- С вас 15 евро, - мужчина средних лет добро улыбнулся, от чего в уголках его глаз яркими лучиками засияли мелкие морщины.
- Пожалуйста… - Я протянул ему купюру. Неожиданно он произнес такую фразу, что вмиг все внутри меня перевернулось:
- Если вы сомневаетесь в чем-то, поступайте не думая. Фортуна приведет вас к нужному решению.
Я удивленно уставился на мужчину, а он, засмеявшись, закрыл за мной дверь и нажал на газ, оставив за собой облачко выхлопов. Я посмотрел на зоосад, находящийся через дорогу от отеля, и, пожав плечами, пошел в здание.
Когда я поднимался на лифте на третий этаж, мысли, стаями летавшие в такси, уселись на ветки и больше не подавали ни звука. В голове просто было пусто. «Я только сделаю это, а потом…» - мысль прервалась звонком, сообщающим об открытии дверей лифта. Чистый, светлый, убранный холл казался мне дорогой на гору Голгофу. «Хватит, распустился!» Я прошел пару метров и остановился перед светлой дверью номера, с табличкой «68» Я, не медля, громко постучал, и глухой звук отдался эхом в моей голове. Открыл мне статный, высокий мужчина в униформе отеля.
- Клиент еще не прибыл. Но он просил Вас подождать его в номере. – Он пропустил меня в чисто убранный номер. В нем преобладали пастельно-бежевые и темно-коричневые цвета. Две комнаты: одна из них выступала в роли гостиной, другая – спальни. Я заглянул в нее и прошел к широкой кровати, рукой потрогав постельное белье, в котором мне предстояло изменять своему любимому. Приятный шелк показался мне шероховатым, мягкие подушки раздражали своей воздушностью, а красный цвет покрывала слишком ясно говорил мне о своей распутной роли. На столе, находящемся напротив кровати, стояла тарелка с тремя зелеными яблоками. «Муляж?» - я взял одно из них и понюхал. – «Настоящие… Хоть что-то здесь живое…» - захотелось почувствовать кислоту плода, и я надкусил его. Два вкуса – материальные и душевные - слились в один. Они, как река сока зеленого яблока, текли по венам, и я понимал, что уж лучше уйти из группы, но остаться тебе верным. «Если ты узнаешь – не простишь. Нет, я не могу это сделать!» Я силой швырнул плод обратно в тарелку и вскочил с мягкого стула, направляясь к выходу из номера, пока не пришел клиент…
- Сэр, - на английский манер проговорил работник отеля, заходя вновь в номер. – Клиент прибыл.
В подтверждение его слов дверь открылась и на пороге появился он – спонсор… Или… «Черт!» - я, на миг прислонившийся к стене, сполз по ней, с едва различимым стоном. Страйфи подошел ко мне и со всего размаху отвесил мне звонкую пощечину.
- Сволочь! Ты скотина! Я тебя ненавижу, ты хотел предать меня! – Я не мог поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. «Он правильно злится, ведь я и сам это понял. Я почти его предал… Нет, я уже предал нашу любовь, соврав ему,» - я сидел, прижавшись к коленям грудью, когда вдруг почувствовал сильный удар в бок. Потом еще один – истерика Страйфи достигла своего пика, и он стал уже пинать меня. Но чувства физической боли притупились, так как душа стонала и рвалась наружу. Не было желания больше жить, ведь я прекрасно понимал, что он меня не простит. Мое тело упало на пол, и я едва ли чувствовал удары по спине, наносимые любимым. Я только крепче сжался в клубок, чтобы закрыться от эмоций, переполняющих меня, чтобы не дать волю стонам отчаянья, рвавшимся наружу. «Я же тебя люблю, что же я наделал?!»
- Ненавижу, слышишь?! Мы специально с Тило решили проверить тебя, ведь я прекрасно знаю твой характер! Бл*дь, шл*ха! Ненавижу! Почему ты не послушался Про, почему ты не отказался?! Ведь он дал тебе шанс, сволочь!!! – сердце все быстрее билось в груди, удары стали ощутимее, я приходил в себя. Мысль билась птицей в клетке: «Надо все тебе объяснить. Что я хотел уже уйти…» Но ты только схватил меня за волосы и со злостью прошипел:
- Любишь чувствовать себя жертвой? Или просто любишь, когда тебя тр*хают?! Я могу тебе устроить это!!! – Он тряхнул меня и зарычал. – Смотри мне в глаза, ублюдок!!!
- Нет…
- Смотри в глаза, подонок! – Я только почувствовал, как его пальцы разжались, боль в виске и поглощающую темноту. Она укутывала меня своим мягким бархатным одеялом, обнимала с нежностью матери, что я обмяк в ее руках…

- Ю! О, Боже мой… Ю, ты меня слышишь? Ханс, прошу тебя, очнись!!! – Я не знаю, сколько прошло времени, я только почувствовал, как сквозь ватную темноту пробивается такой любимый и такой родной голос.
- Андре… - такой утробный хрип. Мой голос?
- Ю,.. Ю, ты меня так напугал! Прошу, не делай так больше. Я думал, что ты… - Горячая соленая капля на лице. Мы на улице? Идет дождь? – У тебя идет кровь, Ханс. Тебе надо подняться… Прошу, открой глаза, скажи мне что-нибудь.
- Я просто люблю… - я опять на грани темноты и света. И опять я падаю в объятия тьмы, ощущая спокойствие и умиротворенность рядом с ней…

- Ненавижу, слышишь?! Ты – шл*ха и бл*дь! Ты не достоин меня! Понятно?! – хлопок дверью. Захлопнулась книга моей судьбы и отправилась в руки к кому-то Всевышнему.
- Страйфи… - шепот губ, едва уловимое движение руки в сторону двери, будто ловлю пальцами уходящее видение твоей души. – Андреас…
На ватных ногах поднимаюсь с пола и иду куда-то, в сторону ванной. Чувства опустошенности, горечи в крови, ненужности и одиночества ядом проникают в душу, будто средневековые стрелы впиваются в мою плоть, разрывают ее на куски.
Просторная, белая ванная. Не люблю чистый белый цвет, он мне всегда напоминает больницу. Не люблю больницу. Из зеркала за мной наблюдают глаза, такие мертвые, страшные, холодные… Они проникают в глубь моей души, вырывают все воспоминания с мясом и показывают эти куски мне, чтобы затравить меня, заставить прыгнуть в пучину греха, в омут ада и никогда не увидеть своего ангела. Ведь самоубийцам закрыты ворота рая…
- Страйфи… - опять шепот. Но нужен ли я ему? Что может быть хуже, чем провести вечность, наблюдая, как серо-голубые небеса смеются над твоими чувствами, как они с любовью смотрят на других ангелов, не замечая того, кто в скором времени будет проклинать все и всех?
А стальные глаза все смотрят из зеркала, убивая взглядом частицы души, толкая все ближе к бездне. Они как бы говорят: «Прыгни! У тебя больше нет смысла жить. Родные отвернулись от тебя. Любимый бросил тебя, не выслушав. Группа распалась. Друзья забудут о тебе в скором времени, ведь ты п*дик! Прыгай. Ты нужен только бездне, только аду. Из тебя получится отличный демон. Ведь ты любишь красный, любишь черный, любишь агрессию… Прыгай же, глупый!»
Не понимая, что делаю, ударяю кулаками в зеркало, которое разбивается на тысячу осколков, из которых на меня продолжают смотреть страшные мертвые глаза, шепча в десятки раз громче: «Прыгай! Прыгай, глупый!»
- Страйфи!!!...

- Проснись, прошу тебя, проснись, милый! – Испуганные глаза прямо надо мной, любимые нежные руки трясут за плечо.
- Страйфи… - Уже более спокойно шепчу я, улыбаясь одними уголками губ. – Это всего лишь сон…
- Господи, как же ты меня напугал! – присаживается рядом на кровать. «Стоп! Я на кровати?! Но как? Неужели он меня дотащил?»
- Страйфи, прости меня, я хотел…
- Забудь. Я понимаю, что ты уже привык к этому… И что ты не считаешь это зазорным.
- Джек, что ты говоришь! Я уже собирался…
- Хватит! Не надо! – ты зажал уши ладонями и зажмурил глаза. Как ребенок, ей богу! Я присел рядом с тобой и нежными движениями отстранил твои руки, поцеловав в шею.
- Я собирался уже уйти, так как понял, что не могу тебя предать.
Твои глаза, наполненные слезами, внимательно посмотрели на меня.
- Правда?
- Да… - тихий шепот, как шорох листвы. Сладкие губы, чуть сбивчивое дыхание и легкая тяжесть тела. Быстрые пальчики, скользящие по телу, нарастающие возбуждение и все еще ощутимая боль во всем теле. – Маваах! – чуть громкий вскрик боли от нажатия пальчиков на поясницу.
- Черт, больно? – так заботливо, так нежно.
- Нет, - я дарю тебе улыбку, чтобы скрыть слезы боли.
- Врешь… Блин, прости меня, пожалуйста. Я не соображал, что творю. Я тебя чуть не убил…
- Правильно бы сделал. – Смотрю, как ты слазишь с меня и, принимая сидячее положение, зарываешь пальцы в волосы.
- Ю, я не хочу больше делить тебя с кем-то, понимаешь?
- Понимаю… Но Тило меня выгонит. Ты сможешь смириться с этим? – обнимаю тебя сзади. Ты так доверчиво жмешься к моему телу, едва дрожа. Тебе холодно, или ты плачешь?
- У меня есть идея, Ю. Давай умрем?..
- Ты этого хочешь? – я даже не моргнул, услышав твои слова.
- Да. Только так мы сможем научиться жить.
И я согласился…

Мы ехали на студию, боялись опоздать. Водитель, видимо, лихач со стажем, будто бы хотел выиграть гран-при в этой гонке…


POV автора.
Машину заносило на поворотах. Стрелка на спидометре давно застыла за пределом 120 км/ч. На заднем сиденье ютились два молодых человека – блондин и брюнет. Оба – смертельно бледны, неживые глаза смотрели вперед. Их мотало из стороны в сторону, а водитель только по - сумасшедшему смеялся, смотря на парочку. За ними уже увязались машины полиции. Звуки сирены, рев двигателя, безумный смех – все смешалось в дикую картину. Машину выбросило на встречную полосу, а потом – на пешеходный переход, где ее занесло на крепкий, бетонный столб. Через пару мгновений взрыв, произошедший из-за повреждения бензобака, потряс округу.

На следующий день все заголовки газет разрывались от сенсационной новости: «В чудовищной катастрофе виноват водитель-наркоман!», «Немецкая эстрада потеряла отличных музыкантов!», «Смерть гитариста и вокалиста группы Cinema Bizarre была не случайна!», «Теракт на перекрестке Grunewald и Martin Luther strae - власти обвиняют в смерти троих человек чеченских смертников»…
Тило Вольф сидел в кресле. Перед ним располагались Люминор, Киро и Шин.
- Тило, ты читал? – клавишник кивнул в сторону кипы газет.
- Да.
- Что же делать? – Шин удивленно округлил глаза. – Как теперь быть?
- Как такое смогло произойти? - тихо прошептал Киро. Продюсер только тихо ответил:
- Они сами этого захотели…


Тихий шелест листвы, свежий ночной воздух тихо пробираются в открытое окно маленького домика, доходят до молодого блондина, лежащего на кровати.
- Ммм… Ханнес, ты еще долго? – Чуть повысив голос, говорит блондин.
- Буль-буль, иду! – доносится из-за двери в ванную, откуда, спустя мгновение, появляется брюнет. – Неужто соскучился? – чуть пошлая улыбка играет на его губах. Блондин сверкает глазами и показывает в ответ острый кончик языка. – Издеваемся?
- Угу… - только и слышится в ответ. Ноги блондина сгибаются и чуть раздвигаются в призыве к страсти. – Иди ко мне…
Руки тянутся, как у младенца к матери, а с губ слетает едва слышимый стон. Ю окинул взглядом прелестную фигуру любовника, а потом с тихим рыком: «Андреас, ты доигрался!» - он наваливается на блондина, прижимая его своим телом, ища его сладкие губы, пробираясь пальчиками по телу от шеи и ниже, достигая его брюк.
- Сладкий, - едва слышно выдыхает Ханс, отрываясь от губ любимого, целуя его в шею, спускаясь к ключицам, расстегивая при этом ширинку, освобождая его от ненужных брюк. Мягкие губы брюнета добрались до соска Андре, чуть втянув его в глубину рта, приласкав его языком, от чего с губ блондина сорвался протяжный стон. Руки Ханса легли на выпирающий сквозь ткань боксеров бугорок плоти, пробегая по нему тонкими пальцами.
- Ханс… Не томи… меня… - задыхаясь прошептал Андре, подаваясь чуть вперед бедрами. Брюнет оторвался от своего занятия, и, улыбнувшись, потянул вниз плавки, задевая возбужденную плоть любимого, от чего тот яростно рыкнул.
Скользкие пальцы проникли внутрь, исследуя горячее тело, ища то заветное, от чего пробегает волна наслаждения. К одному пальцу добавился второй, а за ним и третий. Блондин извивался, то ли от боли, то ли от наслаждения. Ханс склонился над его лицом – на нем читалась улыбка. Андре стал едва заметно двигаться навстречу, шепча в сладкие губы любимого:
- Возьми меня…
Чуть прикрытые глаза распахнулись, протяжный стон слетел с губ, а по телу пробежала волна наслаждения – брюнет задел увеличившийся от возбуждения бугорок простаты. От такой картины Ханнес просто не выдержал и, вынув свои пальчики – проник в тело любимого, останавливаясь, склоняясь над лицом блондина целуя глубоко и страстно. Когда же Андре, приподняв бедра, двинул ими навстречу, брюнет понял, что можно уже начинать действовать… Перед глазами обоих все плыло, выхватывалось отдельными картинками… С последним стоном, с последним движением, с последним ударом «тока», оргазм накрыл разгоряченные тела любовников.

Они лежали, обняв друг друга, прижимаясь друг к другу сильнее. Андреас тихо водил пальцем по крепкой груди Ханнеса, из-за чего по телу последнего пробегали стайки мурашек.
- Знаешь, Ханс… Я… Я ни о чем не жалею… - Тихо проговорил он, утыкаясь в впадинку между шеей и ключицей брюнета.
- Я тоже. Ведь я тебя люблю. – Он чмокнул парня в макушку.
- И я тебя. - Руки блондина сильнее обвили шею.
- Мы, наконец, поняли, как это – жить…


КОНЕЦ.