White Roadkill (Shin/Kiro) Deathfic

Название: White Roadkill
Автор: Sucker_love
Бета: Chemical Paranoia
Пейринг: Шин / Киро
Рейтинг: R
Жанр: drama, deathfic
Размер: миди
Предупреждения: Pov
От автора: Гомен, Шин, гомен, Киро.
Дисклеймер: Все, что написано, является плодом моей больной фантазии
Права размещения и публикаций: Где угодно, мне не жалко.
Статус: закончен.

POV Kiro


Декабрь

В этом году зима выдалась на редкость мерзкая. Ни снега, ни холода, только слякоть и грязь. Повздыхав от вида за окном, встаю с дивана, одеваю в холле пальто и открываю дверь. Иногда надо выходить проветривать мозги, иначе совсем затухнут. Вдыхаю запахи улицы – запах свежей выпечки, доносящийся из булочной неподалеку, женские духи, шлейфом расстилающиеся за какой-то блондинкой. Закрываю глаза и прислоняюсь к двери. Улыбаться тоже надо, хотя и не обязательно. Но раз уж ты – басист популярной группы, улыбка входит в часть твоей профессии.

Покурив, ловлю такси. Только на репетицию не хватало опоздать! Цепляюсь взглядом за людскую массу, плывущую в лабиринтах дневного города, и подавляю вздох. Все же мерзкая зима. Окрасила всех во все серое…

Задыхаясь, распахиваю двери репетиционной. Обвожу все взглядом – ох, я даже не опоздал. Ю со Страйфи опять где-то шляются. Киваю Ромео, улыбаюсь Шину. Тот отвечает счастливой улыбкой. Шинни, в последнее время ты такой счастливый… И это радует.

Наконец пришла наша «сладкая парочка». Инструменты настроены, репетиция началась. Ты прекрасен. Медленно отсчитываешь ритм на любимых барабанах. Ты, как экзотический цветок. Может, никто и не представляет, какой ты веселый парень. До того дня, когда я вскользь заглянул в глаза-кристаллы из-под опущенных ресниц, я думал, что ты просто сумасшедший. Ты действительно безумен, но по-своему… И я люблю тебя.


Октябрь

- Ребята, куда вы?
- Да нам надо… по делам, – Страйф переводит взгляд на Ю и улыбается.
Я хмыкаю. Да ладно, мы понимаем, какие дела. Поднимаю глаза.
- Ромео?
Клавишник замялся.
- Эээ ну а мне надо к одному приятелю… Неважно, – пробормотал он, опустив глаза.
- Валите, – ухмыляюсь я.
Троицу как ветром выдуло.

Поварачиваюсь к тебе.

- Ты чего смеешься?
- Да так… Забудь, – прикрываешь лицо ладонью.

Пожимаю плечами и начинаю уплетать за обе щеки клубничное мороженое, всем своим видом говоря «Я бы еще подонимал тебя, но вот только говорить с набитым ртом – неприлично, так что жри уже давай». Приступ проходит, ты принимаешься за свой десерт. Смотришь на меня.

- Киро, у тебя усы!
- Где? – бросаю ложку и начинаю бестолково водить пальцами по физиономии.
- Правее, левее… Ниже… Нет! Не там! Бестолочь.

Я замираю, и, опустив руку, смотрю на тебя. Вдруг хватаешь меня за кисть, перегибаешься через стол, и, не обращая внимания на позвякивающие вазочки, проводишь языком по губам.
- Ммм, Кир, а вкусное мороженное! Закажу себе в следующий раз такое.



Спустя две недели.

- Да-да?
- Страйфи?
- Киро, привет! Как ты? В последнее время не видно тебя.
- Сейчас расскажу. Не мешаю?
- Нет, на удивление.
- Страйфи, мы с Шином встречаемся…

Из трубки раздалось нечленораздельное бульканье.

- Кха-кха, чтооо, прости?!
- Я предложил Шину встречаться, и он согласился.
- Какого черта? Ты сам говорил, что он ненормальный!
- Ты что, против?
- Нет, что ты… Просто это как-то неожиданно.
- Да, но ты не представляешь, как он мне нравится.
- Ну я рад за тебя, - все так же весело доносится из трубки, - но тут Ю пришел, мне пора.
- Удачи вам.
- Ага, и тебе тоже.

Отбой.

…Вот так начиналась наша любовь. Многие не понимали, не одобряли. Завидовали. А мы говорили друг другу удивительно нежные вещи. Шину пришлось бросить свою подругу, хотя нет, не пришлось. Он с удовольствием бросил ее. Под неоднозначные взгляды близких людей мы улыбались друг другу, а после, уходя от этих взглядов… В груди горько защемило от воспоминаний. Не надо об этом, а то сейчас все испорчу.
С натяжной улыбкой смотрю на него, складывая бас-гитару в футляр. Прощаясь со всеми, едва заметно отираюсь щекой о твое плечо. Не оборачиваясь, выхожу из подъезда, ловлю такси. Сажусь на заднее сиденье, дожидаюсь тебя. Бросив свои палочки рядом с шофером, плюхаешься рядом со мной и обнимаешь за плечи.

- Ты был сегодня какой-то грустный. Что-то случилось?

Поднимаю на тебя глаза. Что случилось?! Да со мной-то, собственно, ничего не случилось!

- Все нормально, Шин, - пытаюсь улыбнуться, - На тебе та самая рубашка, как тогда… вот воспоминания и нахлынули.

Подавляешь ухмылку.

- Да, мой сладкий. Та самая рубашка. Как в ту самую ночь.

Медленно склоняешь голову ко мне, я чувствую аромат любимого одеколона. Проводишь пальцами по щекам, я чувствую дрожь. Краем глаза замечаю в зеркальце чуть ли не выпавшие из орбит глаза шофера. Ну и черт с ним, как будто он первый такой. Целуешь, медленно и безумно нежно сплетаемся языками. Я чувствую желание…

А ты помнишь нашу первую ночь? Поначалу я об этом и не задумывался - честно говоря, как можно касаться такого ангела, как ты? Но касаться, черт, и не пришлось…

Ноябрь

Опять мы весь день прошлялись черт знает где, наслаждаясь друг другом, этими взглядами, мороженым и прочими радостями жизни. Уже начинало смеркаться, как вдруг ты потащил меня на набережную. Люто ненавижу совершать какие-то лишние телодвижения, вроде поездок на автобусах. Но тогда я согласился. И не зря. Ты привел меня к совершенно потрясающему месту…

Небольшой темный пирс и совершенно черную воду освещала луна. Редко когда бывает луна более красивая, чем эта. Она проливала свои лучи на речную гладь, и они бежали к берегу, оставляя за собой дорожку. Вода была безмятежна, после такого жаркого дня ей было плевать, кто по ней бегает. Отовсюду доносился стрекот цикад и кузнечиков. От такой красоты я вздохнул полной грудью, а ты прижал меня к себе.

- Киро, тебе нравится?
- Здесь так красиво.… Спасибо.
- Не надо. Я договорился сегодня со всеми, это все для тебя.

А еще спасибо за улыбку. Пару минут мы молча стоим в обнимку, окружаемые сгущающейся тьмой, потом я вырываюсь из объятий и начинаю раздеваться. Ты смотришь на меня с удивлением.

- Эээ… Киро?
- Я всего лишь хочу искупаться! – смеюсь я.
- Ты заболеешь!
- Нет! Я закаленный.

Бросаю на траву последний элемент одежды – черные боксеры – и с разбегу, зажмурившись, прыгаю в воду. Вода безумно холодная, окутывает полностью, превращая в ледышку. «Как хорошо, что мейк у меня водостойкий» - подумал я и заспешил к берегу. Клацая зубами и отирая плечи ладонями, бегу к нему, забравшему уже мою одежду. Ноги слегка занемели, да и какие-то мелкие камни, рассыпанные по земле, впиваются в пятки, поэтому мой бег, конечно, больше похож на танец на раскаленных углях.

- Ш-ш-шин, - клацаю зубами, - от-т-тдай од-д-дежд-д-ду!
Ты внимательно смотришь на меня, и твои плечи начинают трястись.
- С-с-с*к-ка!
- Что, мой покемон, теплая водичка? – Достаешь из-за спины сумку, болтающуеся на ремне и вытаскиваешь оттуда покрывало. Ох, как сегодня кстати был пикник! – Иди ко мне. Будем греться. И я безо всяких вопросов сажусь между ног моего ангела. Ты укутываешь меня в покрывало.
- Ты весь дрожишь.
- Я-я-ясный п-п-ень! Вода л-л-едяная!
- Ммм, бедный мой, – обхватываешь руками за плечи. – Сейчас ты быстро согреешься.
- Д-да? Ааа… - извечные вопросы прерваны лаской. Самым кончиком языка ты рисуешь полосы на самой чувствительной части тела – шее. Я хриплю, чувствуя ухом и твое ускоряющееся дыхание. Это что, жалость? Ты раньше не делал так хорошо. Это сейчас ты посмотрел на меня голого, трясущегося от холода, с мочалкой вместо волос, и в тебе пробудились такие чувства? Хотя, что за бред. Это все искренне, как бы там ни было. В следующую секунду ты касаешься моего члена под покрывалом. Дыхание пропадает, как будто я в бездыханном мире.
- Ты называл меня ангелом, так? – сладко шепчешь мне на ухо. – Этой ночью я заберу тебя с собой на небо.
Ты обхватываешь плоть руками, а я выгибаюсь и закусываю губу. Медленно двигаешь рукой. Меня бросило из холода в жар, и лунная дорожка засверкала перед глазами. Откидываю голову тебе на плечо, и закусываю губу.
- Нравится? Скажи, тебе нравится?
Дурак…
- Подожди…
Отпускаешь руку, и встаешь с сырой земли, оставляя меня, разгоряченного желанием. Опускаешь на колени, наклоняешься надо мной, и пускаешь слюну. От одной мысли начинаю хрипеть. Аккуратно смазываешь, закончив, прижимаешь к себе и яростно целуешь в шею.
- Милый, если будет больно, кричи. Я услышу.
Понимаю, что кричать сегодня буду много и громко, киваю.
Пару мгновений до напряженного слуха, словно через подушку, доносится стрекот, ты медлишь еще немного. А потом изнутри разрывает нестерпимая боль, ты двигаешься в бешеном темпе, облизывая мою шею. В ту же секунду начинаю орать так, что, кажется, даже в городе сейчас все проснутся. На мгновение замираешь во мне.
- Нет… продолжай… - глухо шепчу я.
Ощущаю твою руку на члене, о, спасибо. В глазах мерцают темные звезды, медленно боль начинает перерастать в удовольствие – да, во мне всегда сидел ненасытный мазохист – я начинаю задыхаться.
- Шин… Сделай так еще…
- Потерпи. Совсем… немного, – выдыхаешь в ухо.
Еще четыре сильных толчка, и пара громких криков в унисон. Даже курить не хочется. Лежу мокрый на мокром покрывале и пытаюсь дышать. До слуха доносится твои сбивчивые вздохи. Живы, вроде. Прикрываю глаза и чувствую, как ткань опускается на плечи.
- Я так тебя люблю.

Декабрь

…Вздрагиваю от вибрации в кармане, ты отстраняешься от меня и смотришь с вопросительным видом. Я пожимаю плечами, мол, мало ли кому я могу понадобиться. Достаю телефон из кармана.
- Алло?
- Привет, Кир! Как ты?
- Привет, неплохо.
- Ты не забыл, что сегодня ты едешь выбирать новую басуху?
- Черт… Совсем забыл.
- Свободен? У меня сейчас пара часов свободно, приезжай, выберем что-нибудь. Как тебе такой вариант?
- Ладно, еду, – подавляю глубокий вздох и виновато смотрю на своего ангела. – Не грусти. Я приеду вечером.
- Хорошо, сладкий, – улыбаешься краешком губ. Всю дорогу до дома едем, держась за руки и о чем-то неспешно разговаривая. Расплачиваюсь с водителем, и вылезаю из салона. Что-то холодное упало на нос. Снежинка. Оглядываюсь – да вокруг снег. Первый снег! Восторженно смотрю в небо, ловя ладонями мелкие кристаллы, и детский восторг заполняет меня полностью. Оглядываюсь и бегу к Шину.
- Я люблю тебя! Люблю! – висну у барабанщика на шее и быстро покрываю поцелуми все лицо. – Ты даже за зимой слетал. Куда? Наверное, в Россию. Только там зимой бывает столько снега. Мой ангел, как я люблю тебя!
Ты смотришь на меня своими чудесными серыми глазами, и улыбаешься, отчасти непонимающе, отчасти счастливо, а пушистые снежинки опускаются на твои ресницы и медленно тают…

***

...– Алло?
Из трубки послышался треск. Какие-то отдаленные голоса, шипение.
- Шин, я слушаю! Шин!
- У меня есть деньги! Есть! – Возмущенный возглас барабанщика. - Отпусти!
В недоумении смотрю на мобильник. Черт, ты опять забыл заблокировать кнопки? Вновь подношу телефон к уху. Из телефона послышались хлопки. Потом вскрики.
- Шин! Шин! Что с тобой?! Шин!!
Вновь какое-то бормотание, местами срывающееся на крики. Трясущимися пальцами нажимаю «отбой».
Прости, Джонни. Обойдусь-ка я без новой гитары.

***

Всю дорогу до дома меня бешено трясло. Я пытался унимать дрожь, закрывал глаза, обнимал гитару, просил таксиста сделать радио погромче – все бесполезно. Армии мурашек продолжали волнами маршировать по всему телу, а весь окружающий мир превратился в размытое пятно. Хорошо, что в свое время на телефон была установлена программа, вычисляющая местоположение… Шин был через два дома от нашей квартиры. Я не совсем помню, как выходил из такси и шел к серому дому. Но я отлично помню, с какой силой моя рука сжималась на грифе гитары.
Дверь открыл хлипкого вида парень. Парнишка, можно сказать. Невысокий уродец с кожей зеленоватого цвета и дебильным выражением глаз.
- Кто такой?! Очередной любитель попудрить носик? – пропищало существо и противно захихикало, но в следующую секунду ему уже было не до смеха. Кусок гитары без грифа упал рядом с существом, из-под головы которого уже разливалась красная лужа.
Без памяти несусь по темному коридору, толкая каждую дверь и мельком заглядывая в комнаты, пусто, пусто, все пусто! Ненавижу эти ободранные стены, убогие надписи на обоях, заплеванный пол! Ненавижу свисающие с потолка лампочки! Ненавижу! Толкаю очередную дверь и замираю, выронив сломанный гриф на пол.
…Мой ангел, мой милый ангел…! Шин сидит на коленях у какого-то лысого мужика, медленно двигаясь и плача. Тушь предательски размазалась по щекам, светлые ухоженные волосы прилипли к лицу. Он смотрел на меня пару секунд, потом замер и обмяк, и его плечи затряслись крупной дрожью. Я вздрогнул, а потом кто-то выключил свет.


***

…Мы идем по абсолютно белому полю, скрывающемуся за холодными ветрами. Ты берешь меня за руку и опускаешь голову. Я пытаюсь заглянуть тебе в глаза, приподнимаю пальцем острый подбородок. Твое лицо - словно из мела. Твои глаза – из металла. Печально смотришь на меня свинцовыми зрачками, и багровая капля медленно рассекает фарфор кожи.
- Хочешь, я подарю тебе свою душу? – медленно размыкаешь губы и шепчешь. – Хочешь взять мое сердце? Оно навсегда твое.
Киваю… Ты обнимаешь меня руками за плечи, расправляешь крылья и быстро, словно зимний ветер, несешься в небо. Это чувство… невесомость. И ты рядом. Ты здесь, милый, любимый, родной, готовый отдать мне всю свою жизнь. Под нами проносятся белоснежные поля с темными прожилками дорожек, такие одинаковые. Такие одинокие. Колкие снежинки забиваются за воротник рубашки, я щурюсь, от пронизывающего ветра с глаз срываются слезы. Голову начинает покрывать иней, и я сильней прижимаюсь к твоему нежному телу. Запускаю руки в светлые волосы, засыпанные снегом, привлекаю любимое лицо к себе и ловлю быстрый предупреждающий взгляд. Понятно без слов – «нельзя». Ну и пусть. Ну и плевать. Мое сердце и так уже твое... Чуть подаюсь вперед и нежно касаюсь твоих твердых губ своими, мягкими и теплыми. Со стальных глаз срывается пара красных капель и падает мне на нос, испуганно вздрагиваю и смотрю на тебя. Твои крылья рассыпаются по кусочкам, стелясь по приближающейся земле белым пеплом, и все вокруг озаряет теплым солнечным светом. Ты сильнее прижимаешь меня к груди, я зажмуриваюсь – сейчас, сейчас разобьемся! Что я наделал?! Закусывю губу… А где тепло? Приоткрываю один глаз. Куда оно исчезло вместе с яркими красками? Оборачиваюсь, вижу цепочку красных пятен на снегу.
- Шин!
- Киро.
Поварачиваю голову.
- Очнись, Киро.
Бегу к тебе. Ты качаешь головой и все удаляешься от меня… Дальше и дальше. Все больше и больше.
- Очнись, Киро. Очнись…
Открываю глаза…
Ты склоняешься надо мной, только почему-то с размазанной косметикой и в ужасном виде. Приподнимаюсь на локтях, голову взрывает боль, хватаюсь за виски. Мельком отмечаю, что идет снег, и мы сидим на улице. Я в пальто, а ты почему-то без рубашки – в одних джинсах.
- Шин, что произошло? – кривясь от боли, поворачиваюсь к тебе.
В ответ только пустой взгляд.
- Ты сломал свою гитару.
Вопль «Что с ней случилось?!» застрял в горле. Как-то сам. Я все вспомнил. Снег, звонок, плывущие краски, парня с проломленной головой, жуткий коридор и тебя…
Я поднял глаза.
- Что ты там делал? – я пытался придать голосу громкость, а взгляду злость, но все равно получилось как-то тихо и неубедительно.
Смотришь мне в глаза секунду, другую, третью… А потом заходишься ненормально громким смехом. М-да, вяло думаю я, вот потеха-то прохожим, полуголый парень сидит на скамейке с другом и хохочет, как сумасшедший. Грустно смотрю на тебя некоторое время. Вдруг ты сгибаешься, слегка переводя дыхание, и начинаешь подвывать. Слезы ручьями текут из размалеванных глаз, и мне становится по-настоящему страшно.
- Шин… - приобнимаю любовника за плечи. – Шинни, что с тобой?
Хрупкое тело вовсю пробивала дрожь. Я сидел рядом и свободной рукой приглаживал его волосы. Вдруг откуда-то снизу раздался едва уловимый скрип, шорох… Я слегка отодвинулся. Посмотрел на скамейку. Пакетик. Маленький такой. Беру паьцами и сглатываю. Почему…
- Это твое? – сдавленно спрашиваю я.
Едва ли что-то понимая, трясешь головой. Ногтями разрываю поллиэтилен, и белый порошок уносит ветерком вместе со снегом. Ты приоткрываешь рот, явно пытаясь издать какой-то звук, но ничего не выходит…

***

…Если несколько часов сидишь у постели озябшего, замерзшего и трясущегося любимого человека, то час на третий тебя уже самого немного начинает колотить… Ты не спишь все это время, и когда я пытаюсь отпустить твою руку, только крепче сжимаешь ее.
- Куда ты? Не уходи.
Я тут, куда мне теперь идти… Ты напряженно смотришь на меня несколько часов подряд, и боишься отпустить мою ладонь. Как будто я собираюсь убегать. Я иногда, с твоего позволения, бегаю на кухню за горячим молоком и чаем. Ты жадно выпиваешь все это и вновь хватаешь меня за руку. Мы не говорим ни слова. Все понятно без слов.

POV Shin

Ночь? Не имеет значения. Ты спишь. На полу. Едва встаю с постели, все тело пронизывает жуткая боль – начиная от головы, заканчивая сердцем и душой… Сегодня они пострадали больше всех. Подошел, нет, подковылял к тебе.
- Спасибо, мой сладкий… - шепчу одними губами, целую тебя в нос и поправляю сбившуюся челку.
Поднимаюсь с колен, медленно, в темноте хватаясь за стенки, ковыляю на кухню. Зимой кокаин достать стало непросто… Я уже думал, что совсем невозможно, как в моем кармане оказался номер телефона с простой подписью «Позвать Первого». Только вот неприятный сюрприз поджидал меня там… Диллер уже был достаточно богат, и деньгами ему не платили. Я, конечно, об этом не знал.
Нажимаю на выключатель, в помещении вспыхивает свет. Сажусь за стол. Зря Киро так…Если бы не порешил того паренька гитарой, то никто бы его битой по голове бить не стал. Еще спасибо, что известная личность, а то не просто бы на пару вышвырнули на улицу… Грудь теснит непонятное чувство, глубоко вздыхаю. Достаю из кармана пакетик, открываю… Выкладываю несколько дорожек, сворачиваю трубочкой дешевую купюру. Прости, Кир. Я не хочу лечиться. Это всего лишь как стимулятор – пару грамм, и у тебя сразу куча энергии. Тем более, что я не наркоман. Могу завязать, как только захочу. Склоняюсь над столом и вдыхаю порошок…


POV Kiro

Почему же так плохо? Все тело насквозь пронимает боль. Тяжело вздыхаю… Сквозь шторы пробиваются лучи яркого солнца, расстилаясь по всей комнате. Ставлю одну ногу, так… Упираясь руками о кровать, ставлю на пол вторую ногу, и рывком сажусь на мягкую простынь нашей постели. Где-то в холле тренькает телефон.
Да к черту вас всех…
Медленно встаю с кровати, иду к пальто. Достаю телефон.
- Алло.
- Киро?
- Что?
- У вас с Шином была такая бурная ночь, что вы даже на репетицию прийти не можете? – самодовольный хохот из трубки.
Сердце заколотилось.
- Не можем… - шиплю в трубку и нажимаю красную кнопку.
Да, Ромео, ты даже не представляешь, какая бурная! Злоба вскипает, поднимается изнутри, с силой швыряю телефон о стену. Да еще Шин… Шин! Куда он делся?
Иду вперед, прямиком на кухню – заодно и выпить прихвачу…


Эпилог

- Привет, Шинни. Как ты сегодня?
Я стою у большой мраморной плиты, заваленной охапками цветов и окруженной мглой. Нет ответа. Отовсюду доносится тихий плач цикад. Как тут прекрасно. И грустно. Встаю на одно колено, держась рукой за могилу, и прижимаюсь губами к выбитому имени – Robert Baumann…
- А мы все по тебе скучаем, – продолжаю через пару минут. – Всем тебя не хватает.
- Правда? – сверху раздался шепот.
- Правда, – стараясь не поднимать глаз, говорю я. – Все в трауре…
- А ты по мне скучаешь?
- Зачем ты спрашиваешь? – в горле застревает комок.
- Мне грустно в последнее время. Очень грустно без тебя.
- Ты не представляешь, как мне грустно… И как мне больно. Если бы я не уснул тогда, ничего бы не было! Ты уехал от меня… а Джек говорит, что ты умер. Что тебя больше нет… - слеза тихо скатывается к подбородку. – И все остальные так говорят. Они, наверное, сошли с ума? Ты ведь здесь, рядом со мной. Это скорее они все мертвы!
Что-то холодное заскользило по голове. Я всхлипнул.
- Встань. И не плачь.
Поднимаюь с колен, ты сидишь на собственной могиле и укоризненно смотришь на меня. Будто светишься, и держишь в руках живой цветок – розу. Сколько таких нам дарили на концертах…
- Ты знаешь, ответ у тебя в кармане, – чуть тянешь вверх краешек губ.
Сжимаю в кармане пальто мягкий комочек. Да, это ответ. Это ключ.
- Киро, не надо.
Кошусь на тебя. Твой образ начинает медленно расплываться в ночной мгле. Вздыхаю, сажусь на кованую скамью.
- Надо, Шин. Очень даже надо. Когда ты – единственный, кого я люблю, уходишь куда-то, не сказав ни слова, это больно. И когда у меня спрашивают «Как дела?», что я должен отвечать? Кричать от боли? Как больно потерять любимого человека, ангела, без которого и минуты жизни не представляешь?
В твоих глазах на мгновение вспыхнуло понимание.
- Мы рождены, чтобы терять.
- Замечательный довод.
На столе уже выстроены белые дорожки. Сворачиваю купюру. Потом смотрю на могилу - ты медленно идешь ко мне.
- Киро, эти дороги – не для тебя…
- Для меня. Какие у меня еще могут быть пути, когда ты сгинул на этих дорогах? Может быть, я найду тебя. И даже смогу прикоснуться. Во всяком случае, Шин, ты меня уже убил… Даже твоя мертвая душа мне больше не нужна.
Покашливая, встаю на ноги, стряхиваю с могилы снег.
- Прощай, мой ангел. Мы еще увидимся, ты знаешь.

Я иду белой дорогой.
И я тебя обязательно встречу.
Если повезет…





Они теперь вместе. Они – привидения. (с)