Тварь на пороге [PG, Yu/Strify] deathfic {Закончен}

НАЗВАНИЕ: Тварь на пороге
АВТОР: Garnet Bracelet
БЭТА: Garnet Bracelet
ПЕЙРИНГ: Ю/Страйфи (мне захотелось разнообразия)
РЕЙТИНГ: PG
ЖАНР: deathfic
РАЗМЕР: миди
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: AU, TWT
ОТ АВТОРА: Написано под влиянием замечательного произведения покойного Говарда Лавкрафта «Тварь на пороге». Сие является даже не подобием, а убогой попыткой подражания.
Я знаю, что стиль тяжеловат. Но по-другому, так, как привыкла, писать это не могу. Это не фэнтези и не романс.
Действие происходит в самом начале 20го века.
ДИСКЛЕЙМЕР: Отказываюсь от всех прав на персонажей. Название и общая идея принадлежат Лавкрафту, а перевранный, упрощенный и изуродованный сюжет он уступил мне. Но все это плод моей фантазии.
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЙ И ПУБЛИКАЦИЙ: Только тут.
СТАТУС: Закончен

Разрешение на публикацию получено

Неяркие лучи осеннего солнца проникали сквозь узкое окно и падали на старинную деревянную мебель. Шкафы и стулья, казалось, поглощали свет, не теряя своего темного мрачного цвета. На стенах висели старые картины, обрамленные в тусклые рамы. На одних из них можно было угадать портреты, на других — пейзажи.
Книги, стоящие на полках, дополняли колорит библиотеки фамильного дома де Бюров. С потемневшими от времени переплетами, их, казалось, не открывали давным-давно. На корешках едва ли можно было прочитать названия. Кто-то недавно пытался это делать — на нескольких были отчетливо видны полосы стертой пальцем пыли.
Некоторую дисгармонию в интерьер вносил сидящий в глубоком кресле молодой человек. Его выкрашенные в черный и красный цвет волосы причудливо сочетались с обложкой книги, которую тот держал в руках. В отличие от старых чопорных фолиантов на полках, этот легкомысленный детектив не претендовал ни на бессмертие, ни даже на переиздание. Зато молодой человек довольно улыбался и временами посмеивался, листая страницы.
Наверно, он сидел так уже не первый час. Огонь в растопленном тут же камине начал угасать, а детектив заметно перевалил через середину.
Лицо молодого человека сделалось напряженным; возможно, для загадочного убийцы была приготовлена хитроумная ловушка. Он сжал книгу сильнее и еще увлеченней углубился в чтение.
Если бы был жив старый хозяин этого дома, то он бы глядел на молодого человека в кресле как на своего сына Ханнеса. Ибо он таковым и являлся.
Уже несколько поколений де Бюры жили в Англии. Где-то в Германии, возможно, и остались дальние родственники, но они не могли претендовать ни на имя, ни на имущество.
Может быть, «старый самодур», как его до сих пор называли слуги, глядел бы на Ханнеса с умилением и гордостью, как на единственного наследника огромного состояния. А может быть — и вполне может быть, — с омерзением, и его сморщенные уста изрыгали бы проклятия. Еще при жизни старик де Бюр совершенно не одобрял природных наклонностей сына. Воспитанный в ортодоксальном духе старой Англии, он полагал, что каждый молодой человек из приличной семьи обязан подыскать себе жену с хорошим приданым. И облегчением для его сына стала его внезапная смерть от апоплексического удара, настигшая старого брюзгу три года назад. Ибо молодой де Бюр придерживался гораздо более вольных взглядов на личную жизнь.
Один из таких «взглядов» просунул светловолосую голову в дверной проем.
- Эй, Ю, - весело окликнул он Ханнеса де Бюра, - хватит сидеть в библиотеке! Сколько можно портить зрение! Пошли погуляем!
- Сейчас, подожди, - нехотя подняв глаза от страниц, отозвался молодой де Бюр, - тут дворецкого убили! Тяжелым предметом по голове, неизвестно кто! Интересно же!
Его приятель вздохнул. Неторопливо, вразвалочку, он подошел к креслу и покрутил в руках стоящую рядом на столике бронзовую статуэтку.
- Сейчас и тебя убьют тяжелым предметом по голове, - сообщил он. - Только детектива о тебе никто не напишет. Вставай, бросай свою книжку, пойдем воздухом подышим. Я засиделся, ты тоже.
Де Бюр потянулся, затем встал.
- Страйфи, ты домашний тиран, - пожаловался он. - Ты мной командуешь, а я, между прочим, пэр!
- Ты пэр, а я фаворит пэра. И еще неизвестно, что лучше. Мне-то не нужно обряжаться в мантию и просиживать брюки в Палате лордов. Все, Ю, пойдем.
Ханнес засмеялся и погладил светлые волосы любовника, который называл его Ю.
- Ладно, твоя взяла. Учти — гуляем только до пяти часов, потом мне нужно тащиться на прием у леди Ричмонд!
- Меня ты, конечно, не возьмешь? - поинтересовался Страйфи, когда они вышли из комнаты.
Вопрос был скорее риторическим. Де Бюр никогда не брал своих любовников на светские приемы. Невысокий веселый Страйфи не был исключением.
Де Бюр огорченно кивнул.
- Прости меня. Но ты же знаешь, какая старая карга эта Ричмонд, и как там тоскливо будет.
- ...и как все будут коситься на нас с тобой, - подхватил Страйфи. - Да я не обижаюсь. Просто по тебе скучаю. Хорошо, так мы выходим?
Ханнес свистом подозвал своего пса. Паоло, борзая со светло-шоколадной шерстью, помнил еще старого де Бюра, которым и был приобретен. Однако хозяином он считал лишь его сына, и больше никого.
В парке, окружавшем старый дом, было сыро после утреннего дождя, и сейчас продолжали падать мелкие капли. Английская осенняя погода...
Страйфи поежился и поднял воротник. Де Бюр приобнял его за плечи.
- Наверно, уже сам не рад, что потащил меня гулять? - ехидно поинтересовался он.
- Сколько можно сидеть? - вопросом на вопрос ответил блондин.
Паоло носился по мокрой траве, не обращая внимания на грозные окрики Ханнеса. Псу было все равно, что он перепачкает диваны.
- Ненавижу английский дождь, - Страйфи пнул камешек. - Зачем я только приехал в эту богом забытую страну? В Германии было гораздо лучше.
Ханнес не отвечал. Порой на его возлюбленного находила тоска по родине, и лучше было не встревать. Сам успокоится и извинится.
Паоло подбежал к ним и потерся мордой о бриджи хозяина. Тот почесал его за ухом.
- Пойдем в дом, - обронил Страйфи. Де Бюр удивленно оглянулся:
- Уже? Ты же сам рвался наружу.
- Думал, легче будет. Я не мог сидеть взаперти. Но не легче, и я по-прежнему заперт в пределах этого парка.
Ханнес не ответил. Он искренне сочувствовал Страйфи, которому крайне редко удавалось выйти на люди.
Английское общество зло. Если де Бюру его наклонности прощались из-за титула и состояния, то бедный Страйфи постоянно слышал вокруг себя быстрый недобрый шепоток, порой выливавшийся в открытую неприязнь.
Это сильно расстраивало и Страйфи, и Ханнеса.
Но светские рауты де Бюр продолжал посещать в одиночестве.
Они прошли еще около ста ярдов. Неожиданно Страйфи прижался лицом к плечу пэра.
- Ю, прости меня, - пробормотал он. - Я просто скучаю, и по тебе, и так...
Де Бюр погладил его по голове и обнял, радуясь, что парк большой и никто из соседей не может их увидеть.
- Не расстраивайся. Я постараюсь сбежать оттуда пораньше.
- Я люблю тебя, - чуть слышно прошептал Страйфи, уткнувшись носом в кожаный плащ Ханнеса.
Тот покрепче обнял его.

Когда они вернулись домой, уже начало смеркаться. Оставив Паоло с его грязными лапами на попечение слуги, де Бюр помчался одеваться к приему.
Когда он оправлял на себе смокинг, в его гардеробную тихо вошел Страйфи. Вошел и сел на край кушетки, не отрывая взгляда от своего возлюбленного.
- Ю, когда ты поедешь на охоту? - наконец спросил он. Де Бюр хохотнул.
- Какая охота, милый? Погода паршивеет с каждым днем. Сейчас другие развлечения.
- Не для меня.
- Прости. Все уладится, я обещаю. Мне пора.
Де Бюр торопливо чмокнул возлюбленного и вышел.
Страйфи проводил его взглядом, не делая попытки встать.

Возвращаясь с приема, пэр то и дело зевал. Там оказалось еще скучнее, чем он боялся. Ни одного интересного лица, все сплошь пузатые джентльмены да мамаши с девицами на выданье.
Особенно донимали Ханнеса девицы. Хоть о его пристрастиях было известно всей столице, все Мэри или Джейн верили, что именно они сумеют вернуть молодого красивого богатого лорда на путь истинный.
Ханнес прятался от них в курительной, но там он попадал под огонь их отцов, тех самых пузатых джентльменов. Им тоже не нравилось, что такой завидный жених до сих пор без намордника. И вообще, как и старый де Бюр, они крайне отрицательно относились к подобным «испорченным молодым людям». Так они называли Ханнеса и Страйфи между собой.
Сидя в экипаже, пэр смотрел в окно. По стеклу скатывались капли воды, оставляя за собой длинный прозрачный след.
«Когда мы уже доедем?»
Наконец показался старый парк, выкрашенная в черный цвет ограда, и в отдалении — трехэтажный дом.
«Ну наконец-то!»
Едва дождавшись, когда экипаж остановится, де Бюр спрыгнул на землю.
К обуви липли ошметки грязи, подошвы вязли в сырой земле. Дождь шел уже нешуточный.
Отпустив кучера, Ханнес бегом помчался к дому. Его мучила совесть, что он оставил Страйфи скучать дома. Хотя и сам он время провел невесело, ему хотелось загладить свою вину.
Добежав до парадной, он заколотил в дверь. Обычно ему открывали тут же. Но сейчас ему пришлось ждать под дождем.
Де Бюр стоял, ежился от стекающих за шиворот капель и злился. Что такое случилось с прислугой, что они позволяют себе заставлять его ждать? Ну, он им покажет!..
Не успел он додумать эту мысль, как дверь наконец отворилась. Экономка, миссис Джонсон, глядела испуганно и виновато. Из-за ее спины выглядывала старшая горничная Эмили, с таким же выражением лица.
«Ну еще бы».
- Ну, Джонсон, - начал Ханнес, стаскивая мокрый плащ, - что происходит? Почему у вас такие лица, словно черта увидели?
- И где Страйфи? - добавил он спустя мгновение. - Он же обычно меня встречает.
Обычно при упоминании хозяйского любовника глаза добропорядочной миссис Джонсон загорались неодобрением. Но сейчас она понурилась еще больше.
Пэр насторожился.
- В чем дело?
Вместо экономки ответила Эмили:
- Его ищут, сэр. Вот уже два часа, как все мужчины усадьбы прочесывают парк. Дом уже обыскали несколько раз.
Не дослушав, Ханнес выскочил на улицу. Без плаща, в вечернем смокинге, который теперь погибнет безвозвратно.
Но меньше всего де Бюра интересовало будущее его костюма. Он выбежал на главную аллею и беспомощно огляделся по сторонам.
Куда идти? И куда он мог деться?

Страйфи искали до глубокой ночи. Обшарили дно текущей неподалеку реки. Де Бюр не позволял ни минуты отдыха ни себе, ни другим.
Обращались в полицию.
Но не нашли.
Пэр был в ярости. Не переставая, он ходил по главной аллее своего парка и твердил: «Ну не мог же он исчезнуть бесследно! Надо искать! Мы его найдем!».
Несмотря на все его усилия, на потраченные деньги, белокурый немец не был найден. Ни в первые недели после исчезновения, ни за целый год.
Вскоре по столице пошли слухи о сумасшествии лорда де Бюра. Он перестал появляться в свете, не принимал посетителей. Лишь изредка его видели проезжающим в карете, одетым во все черное, с лицом, мрачнее ночи.
Досужие кумушки высшего света не преминули распустить слух, что, дескать, он сошел с ума. Однако шло время, ничто не подтверждало этих вздорных слухов. Никаких безумных выходок, ничего...
А потом де Бюр уехал. Слуги, оставшиеся в его доме, в ответ на расспросы лишь пожимали плечами.

Прошел год.
Де Бюр вновь сидел в своем кресле у огня.
Старая библиотека снова поглощала неяркий свет от огня.
Опять была осень.
Вот уже неделя, как Ханнес вернулся в фамильное обиталище. За этот год он повидал немало: и пирамиды ацтеков, и блеск парижского света, и крепости Сан-Марино, и угрюмые русские избы, и пещеры Пиреней.
Быстро переезжая туда-сюда, нигде не задерживаясь надолго, пэр объездил много стран. Только Англию и Германию он избегал.
Прошел год, но воспоминания были живы.
За эти месяцы в его жизни побывали и изумительная танцовщица Мими, и молодой испанец Педро, и японец с непроизносимым именем, и русская княжна Алина, с которой дело чуть не дошло до свадьбы, и очаровательные египетские близнецы: юноша и девушка, одинаково красивые, и греческий пастушок...
Но маленького немца де Бюр забыть не мог.
Он выронил книгу и со стоном наклонился вперед, сжав виски в ладонях.
Его мучила совесть.
«Наверно, я был равнодушен к нему... Не помню, говорил ли я, что люблю его... Он ушел из-за меня... И сгинул где-нибудь в трущобах».
Книга лежала на полу, беспомощно раскинув смятые листы.
Огонь в камине догорал. Тлеющие угли поочередно вспыхивали красным.
Ханнес смотрел в огонь.
«Как горят эти угольки в камине, так и я буду гореть в преисподней».
Часы показывали одиннадцать часов.
Слуги уже спали, лишь пэр сидел в библиотеке. Как, бывало, сидели они вдвоем...
Ханнес крепко сжал кулаки. Костяшки пальцев побелели.
К черту!
Он наклонился и быстрым движением подхватил книгу. Взмахнув страницами, она полетела на угли.
Огонь тут же ожил. Языки пламени, наливаясь красным, поползли по бумаге, оставляя за собой черные следы.
Вспыхивая ярче и ярче, огонь пожирал книгу. На миг показывались и исчезали фрагменты текста. «Мемуары Казановы» погибали в огне.
Ханнес с мрачным удовлетворением следил за происходящим.
К черту!
Почувствовав внезапную усталость, пэр откинулся на спинку кресла. Однако ложиться спать он и не подумал.
Зачем?
Он помнил, что ровно год тому назад пропал его Страйфи.
Будь проклят тот прием, будь проклята старуха Ричмонд!
Леди Ричмонд уже полгода как покоилась в могиле, и пэру это было известно. Однако злобы его это не уменьшало.
Подумать только, если бы он в тот вечер остался дома, то Страйфи никуда бы не исчез!..
Или если бы он взял его с собой...
При этой мысли де Бюр поежился.
Однако чего стоил один гнусный вечер по сравнению с целым годом сосущей тоски?
Глаза заслезились. От дыма, который проникал в комнату из камина.
«Надо будет завтра приказать, чтобы прочистили дымоход».
В окно как будто стучала ветка дуба, которую раскачивал ветер.
Из-за стука Ханнес и не сразу услышал этих звуков.
Тоже стук. Стук в дверь.
«Кого черт принес ночью?»

Сначала де Бюр решил, что надо разбудить слугу. Но затем передумал, нехотя поднялся с кресла и медленно вышел из библиотеки.
По мере его приближения ко входной двери стук становился все реже.
Зато Ханнес начал слышать другие звуки.
Тихие, шипящие. Долгие.
«Йууууу.... ш-ш... Йууууу...»
Шаг за шагом, будто в полусне, пэр приближался к двери. Его рука уже доставала из кармана ключ.
И лишь затем нос его начал ощущать запах.
Отвратительную вонь, которая проникала снаружи.
«Ш-ш... Йууууу...»
И мягкие, чпокающие звуки.
Ханнес будто налетел на невидимую стену. Зажав нос, укрыв лицо складками одежды, он беспомощно огляделся.
Что там, за дверью?!
«Йууууу...»
Звук повторился. И лишь тогда де Бюр вспомнил и понял...
Без сил он опустился на колени. Лицо его горело. От невыносимого запаха. Слез. И горечи воспоминаний.
Ю... так его называл только Страйфи, только он, он один, больше никто...
Значит, там он!
Ханнес рывком поднялся с колен и прыгнул к двери. Новая волна удушающей вони накатила на него.
Господи, какой кошмар... Нет, нужно открыть, он обязан...
Пересилив себя, жестоко укусив себе руку, де Бюр вновь потянулся к двери.
Нажать, затем рывок...
Дверь распахнулась.
Взгляду Ханнеса предстало нечто... маленькое... сжатое... отчаянно вонючее.
- Ш-ш... Йуууу...
- А-а-а-а!.. - не то выкрикнул, не то простонал Ханнес.
А эта тварь, тварь на пороге, начала приближаться. Пэр отскочил назад, обеими руками зажимая лицо.
- Ш-ш... Йууууу...
Тварь делала маленькие шажки уже внутри дома. Оставляя за собой небольшие отвратительные следы.
- Йуууу...
Еще шаг. Ханнес чувствовал, что еще немного, и он обвалится прямо к ногам этой мерзкой твари.
Неожиданно от твари полетело что-то. Маленькое и белое. Тут же монстр остановился, затем начал пятиться назад к двери.
- Йуууу... Йуууу...
Сделав над собой отчаянное усилие, Ханнес прыгнул вперед и подхватил с пола это маленькое и белое.
Это был обыкновенный листок бумаги. Покрытый желтыми пятнами, до которых де Бюр старался не дотрагиваться.
Он был испещрен какими-то неясными каракулями. Ханнес попытался было вглядеться в них, но его отвлекло очередное шипение:
- Ш-ш... Йуууу...
Вцепившись обеими руками в листок, де Бюр молился, чтобы эта мерзость покинула его дом.
А тварь уже вновь стояла на пороге. Пэр заставил себя подойти к двери и, пряча глаза, быстро затворить ее.
- Йууу...

По-прежнему сжимая листок, Ханнес на неверных ногах дошел до библиотеки. Он осторожно сел в кресло, боясь потерять сознание.
В камине все еще вспыхивали угли, но этого света было мало. В который раз за эту ночь сделав над собой усилие, пэр встал на колени и развел огонь.
Теперь было достаточно светло, чтобы попытаться разобрать странные каракули на бумаге.
Он, прищурившись, вгляделся в лист. Писали это, словно держа перо ногой. Или слабой, невообразимо одряхлевшей рукой.
Символ за символом, слово за словом, эти жуткие иероглифы начали складываться в связный текст.
«Прости меня», так начиналась запись. Сразу же де Бюр ощутил, что у него похолодели пальцы. Он на миг сжал голову в ладонях, затем вновь принялся читать.

«Прости меня. Я причинил тебе много горя. Сейчас и за этот год.
Вряд ли ты меня узнал. Поверишь ли, но эта мерзкая тварь, которая являлась к тебе, - тот самый Страйфи, чьи волосы ты так любил гладить.
Прости за ужасный почерк. Мне очень тяжело писать. Прости за сумбурность.
Год назад я исчез. Наверно, ты меня искал... не знаю. Надеюсь.
Сам я не уходил. Куда я без тебя?
Искать меня надо было недалеко. На восточных окраинах Лондона. Но вряд ли бы вы ИХ нашли...
Ю, это ужасные люди. Не хочу о них рассказывать. И люди ли?
Сейчас три месяца, как я мертв. Значит, девять месяцев мучений...
Иногда я верил, что это кара за мою любовь к тебе. Но не знаю, почему я должен был так страдать. Не знаю, за что? Почему я?
Не скажу, что со мной делали. Вспомни все те ужасные обряды и верования, о которых мы слышали. Это было хуже. Но я долго жил. Это страшно, мне и сейчас больно вспоминать.
Не знаю, кто меня похитил. Наверно, демоны ада... Иначе как объяснить, что я мертв, но пишу тебе это письмо?
Я рыл землю ногтями. Я копал. Я стремился к тебе из своей могилы.
Да, я мертв. Я сжимаю перо в разложившихся ладонях. Уже часа три как. Мне тяжело.
Я мертв, но в своем теле. Точнее, трупе.
Мне так много надо тебе сказать. Но не могу больше писать — кажется, скоро я покину свой труп.
Я едва вижу, не могу говорить и совсем не слышу. Остается лишь писать.
Я иду к тебе. Прости меня за этот ужас.
Скоро я умру. Насовсем. Наверно, за твоей дверью, когда ты закроешь ее за мной.
Мне много надо сказать. На том свете сочтемся.
Люблю тебя, Ю.
Страйфи.»

Дочитав, Ханнес потерял сознание.
Листок выскользнул из его ослабевших ладоней и, кружась, упал под кресло.

Утром пэра нашли слуги. Им едва удалось привести его в чувство. На бледном лице де Бюра выделялись полубезумные глаза, а на висках блестела седина.
- Сэр, там за дверью... - нерешительно начал один из слуг.
Де Бюр застонал и слабо махнул рукой.
- Похороните...
- Но, сэр...
- Я сказал, похоронить. На семейном кладбище.

По Лондону вновь поползли слухи о безумии лорда де Бюра.
На сей раз они нашли свое подтверждение.
Через несколько дней де Бюр застрелился.