Я умираю [PG-13, Luminor/Kotenok] angst {Закончен}

НАЗВАНИЕ: Я умираю
АВТОР: P'titeVedette
БЭТА: no beta
ПЕЙРИНГ:Luminor/Kotenok
РЕЙТИНГ: PG-13
ЖАНР: Angst
РАЗМЕР: мини
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Фик напрямую связан со смертью, POV Luminor
ОТ АВТОРА: Я предположила, что Люминор все-таки гей. Но СПИД грозит не только геям.
ДИСКЛЕЙМЕР: Не имею с этого никаких денег, все описанное является плодом фантазии, все совпадения случайны.
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: Где угодно с указанием автора.
СТАТУС: ЗАКОНЧЕН

Разрешение на публикацию получено

Мне сказали, что я умираю.
Когда я услышал об этом, то — как глупо! - рассмеялся. Это было настолько нелепо и невероятно, что показалось мне смешным. Это никак не могло произойти со мной.
Лишь через минуту, поймав на себе ошарашенные взгляды врачей, я понял. Понял, что это не чья-то шутка. Вернее, шутка, жестокая шутка — шутка того, кто стоит над нами, того, кто выше всего.
Я знаю, что должен сказать об этом остальным. О, им-то бояться нечего, у них у всех есть девушки, Страйфи скоро женится. Да... Страйфи женится... Как жаль, что мне не бывать на их свадьбе.
С тех пор, как умерла мама, у меня нет никого ближе этих четверых. Ю, Страйфи, Шин и Киро заменили мне семью, которой у меня никогда не было. Они да еще Тило и Эрик. Тило и Эрик... Им тоже нужно сказать. Но после. Раньше всех должна узнать группа.
Я окинул взглядом комнату. Да... Отныне это мой дом на всю жизнь. На всю жизнь... Смешно звучит... Сколько ее у меня осталось, этой жизни?
Унылые больничные стены, выкрашенные в бледно-салатовый цвет, безликая кровать. Сколько таких, как я, обреченных на смерть, жадно смотрели на это, впитывали всеми порами кожи последние краски своей жизни?
Надо набраться мужества и позвонить им, попросить прийти. Конечно, они, наверно, уже несколько часов вздрагивают от каждого звонка. Как я мог забыть?
Трубку снял Ю. Похоже, он был готов к этому, но его голос задрожал и сбился, когда я попросил их приехать. Я ничего не сказал ему, кроме этого, но он, кажется, понял.
Откидываюсь на подушку и жду.
Они приехали быстро. Все с белыми лицами и трясущимися губами. С ними приехал Котенок. Я попросил его подождать в коридоре.
Киро старается держаться бодро. На самом деле ему хуже всех, он же еще ребенок, но пытается подбодрить меня, спасибо ему.
Шин молчит. Как странно видеть Шина, который не может вымолвить ни слова. Молчит и смотрит на меня с выражением ужаса на щенячьей мордочке. Да, я же умирающий...
Ю тоже молчит. Иногда он вставляет слово, но большей частью ничего не говорит, и словно о чем-то раздумывает.
Страйфи пытается шутить, делает это неуклюже, но все смеются, и я смеюсь вместе с ними. Им всем плохо.
Надо же, я уже поделил нас всех на «себя» и «их». Отныне я отверженный, умирающий, забытый. Вздумай я об этом сказать им, они бы тотчас с негодованием отвергли подобные предположения, но на самом деле они меня сторонятся, я же вижу. Я сам виноват...
И без того жалкий разговор постепенно сходит на нет. Я вздыхаю. Страйфи смотрит на меня и тут же вскакивает и выходит в коридор. За ним выходят остальные.
Внутрь робко заглядывает Котенок. Я улыбаюсь ему и жестом предлагаю сесть. Он вздрагивает, но послушно садится.
Да, кто же знал. Он явно чувствует себя виноватым. Да, черт возьми, он-то и виноват! Это из-за него я умираю в двадцать три года, не успев и пожить!
Вспышка гнева мгновенно стихает, я даже успеваю сдержать ее. Но, видимо, что-то такое промелькнуло на моем лице, что Котенок шарахается от меня в сторону.
Интересно было бы побывать на его месте. Чувствовать себя смертью для любимых, быть абсолютно здоровым и в то же время — невероятно опасным, нести гибель другим, имея отличные шансы дожить до старости. Ох, не завидую я ему.
И себе я не завидую. Не хочу умирать. Я слишком молод.
Котенок не выдерживает молчания и заводит разговор на постороннюю тему, кажется, о погоде. Я отвечаю, поддерживаю беседу. Мне тоже не хочется молчать. Для молчания у меня впереди вечность.
Произнося бессмысленные, пустые фразы, я вглядываюсь в него. Как-то сложится его жизнь без меня?
Без меня.
Без меня.
Без меня.
А что будет без меня? Как может этот мир существовать без меня?
Страшные слова эхом отдаются внутри меня.
Без меня.
Бред какой-то. Я не могу поверить, что жизнь будет идти своим чередом, когда от меня останется только горстка пепла.
Будут создаваться шедевры, будут жестокие войны, будут встречи с внеземным разумом.
Будут рождаться дети, будут находить друг друга люди.
Будет боль, будет счастье, будет надежда, будет горе.
И все без меня.
Как же я этого не увижу?
Как же Вселенная будет существовать, когда меня не станет?
Что случится здесь, в этом мире, со всеми, кого я люблю?
Как они переживут мою смерть?
В первый раз я произнес эти роковые слова. Моя смерть. Не вслух, нет, Котенок и так вот-вот забьется в истерике.
Миллионы... Миллиарды... Множество... Люди умирали всегда. Наверное, умерших больше, чем звезд во всей Вселенной. А я... Я буду одним из них.
Да, я просто пополню собой ряды ушедших навсегда.
И все.
Моя смерть не станет трагедией, Солнце не погаснет, когда моя душа покинет тело.
Ну что ж, мне этого и не надо.
Этому миру и так придется учиться жить без меня, ни к чему еще и лишать его тепла и света.
Котенок так и не сказал ничего насчет меня, насчет себя, насчет моей смерти. Я его не виню. Я сам не смог бы.
Он робко прощается и выходит.
Вместо него снова заходит Страйфи. В руках у него цветы, игрушки, открытки.
Он немного смущенно смотрит на меня и кладет все это ко мне на тумбочку.
«Фанатки», - говорит он. «Хотят с тобой попрощаться, несколько уже бьются в истерике».
Страйфи — самый мужественный человек из всех, кого я знаю. Он один не побоялся сказать о моей близкой кончине вслух.
«Сейчас приедут Тило и Эрик», -- говорит Страйфи. «Если хочешь, мы все подождем в коридоре. Котенок уже уехал, у него нервы не выдержали».
Я отрицательно мотаю головой.
«Нет, пожалуйста, посидите со мной», - прошу я. Отчего-то у меня не идут ноги.
Страйфи слабо улыбается и зовет остальных. Они опять заходят в комнату.
Говорить не о чем. Никто из них не может даже раскрыть рта. Они просто сидят и старательно отводят глаза.
Через двадцать минут медсестра пропускает в комнату продюсеров. Оба выглядят в точности как эти четверо: потрясенные, сбитые с толку.
Эрик держится в сторонке. Тило подходит и берет меня за руку.
«Ну как ты?» - спрашивает он. Он и не ждет ответа, он просто не знает, что сказать.
Как мне не нравится чувствовать себя слабым, беспомощным, больным.
Сколько себя помню, я всегда ощущал в себе силу, с самого детства. Теперь этой силы нет.
Уже второй день у меня все болит, я почти не могу двигаться.
Неожиданно в коридоре раздается дикий счастливый вопль, крики радости, выражения бесконечного восторга.
Все подпрыгивают. Шин даже подлетает к двери и выглядывает наружу.
Я знаю, они все на один счастливый миг вообразили, будто изобрели лекарство от СПИДа.
Не тут-то было. Это просто не подтвердилось подозрение на СПИД у одного из пациентов. А орали от счастья его друзья и семья.
Снова тяжелые минуты молчаливого прощания. Они придут на мою похороны, я знаю.
Через полчаса я даю знак, что устал. Они с облегчением жмут мне руку каждый, обнимают и выходят. На лицах — гримаса боли. Они не принимают меня умирающим, не могут смириться с этим. Им все кажется, что я такой же, как и был, только сломал ногу, или подхватил грипп, или еще что.

Как же больно. Как у меня все болит. Скорей бы уже конец.
Конец.
Я видел больных СПИДом перед смертью. Нет, я не хочу стать таким же! Не хочу! Не могу лежать и ждать смерти, словно овца на бойне! Нет!
Нужно с этим покончить. Умереть сейчас, пока я не стал отвратителен. Пока я хоть как-то, да могу двигаться. Умереть сейчас.
Ломая себя кости, я приподнимаюсь с постели. Вон окно, здесь восьмой этаж. Даже если не получится разбиться насмерть, все равно лучше умереть от внутреннего кровоизлияния, чем от СПИДа.
Так, еще, еще один шаг... Молодец, а теперь еще раз... Давай... Хорошо, теперь еще немного...
За дверью шум. Испуганно оглядываюсь. Больше всего я боюсь, что меня снова уложат в постель и заставят умирать.
За дверью уже не шум, а грохот, громкие, стучащие шаги. Да что же там происходит?
В комнату врываются Ю и Страйфи. В руках у одного из них какой-то флакончик.
Увидев, что я встал, они останавливаются и смотрят на меня. Подозрительно. Да что тут подозревать, только слепой не поймет, что я пробираюсь к окну.
«Эй, Люм, ты что делаешь?» - окликает меня Страйфи. Ю молча преграждает дорогу.
Бормочу что-то насчет свежего воздуха. Они не верят. Полминуты перебрасываемся взглядами. Затем Страйфи заговаривает:
-Мы, собственно, зачем к тебе пришли... Смотри, - и он протягивает мне флакончик.
-Что это? - спрашиваю я.
Ю и Страйфи переглядываются и пожимают плечами.
-Мы и сами пока не знаем. Но, понимаешь... это может тебя спасти.
Спасти? Что за бред! Меня ничто не спасет! А хотя чем черт не шутит... Может, в этом флакончике моя жизнь?
Но смотрю на него недоверчиво.
-Люм, ты попробуй, - принимается уговаривать меня Ю. - Хуже все равно не будет.
Да, он прав. Хуже уж точно не будет.
-Люм, посмотри на меня, - вдруг говорит Страйфи. - Нам сказали, что он действует в течение дня. То есть к вечеру ты либо поймешь, что здоров, либо ничего не изменится. Мы не имеем ни малейшего понятия, поможет ли он или это обычная шарлатанская уловка. Люм... Если это не поможет, то, обещаю, мы не станем мешать тебе сделать то, что ты собирался сделать сейчас. Люм, ради нас.
Наверняка этот флакончик стоил им целое состояние. Эх, двум смертям не бывать, а одной не миновать!
Беру из рук Страйфи флакончик и на мгновение задерживаю перед губами. Смотрю на Страйфи.
-Послушай... Желаю тебе счастья с Алисой. И еще — Ю, тебя это тоже касается, - найдите на мое место другого клавишника, если не лекарство поможет. Группа должна жить. Пожалуйста. Я вас об этом очень прошу. А теперь...
Одним глотком опрокидываю в себя содержимое флакончика и замираю. Страйфи и Ю нервно смотрят на меня.
Не знаю... Пока ничего не знаю. Но надеюсь.