Юша БрюнеткО [PG, Kiro/Yu] Humour {Закончен}

НАЗВАНИЕ: Юша БрюнеткО
АВТОР: Death_Puppet (Millian_Crowl)
БЭТА: Luna-Lino (на форуме не зарегистрирована)
ПЕЙРИНГ: Kiro/Yu
РЕЙТИНГ: PG
ЖАНР: Humour
РАЗМЕР: мини
ЦИКЛ: серия «Russian folk tales about Cinema Bizarre»
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: нет, вроде
ДИСКЛЕЙМЕР: отказываюсь от прав на сюжет (его придумал народ) и от героев (они НИКОГДА не принадлежали мне). Написано в некоммерческих целях, так что денег за это гениально произведение я не получила.
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: с разрешением автора (millian_crowl@bk.ru) и ссылкой на http://under-the-moon.sitecity.ru/index.phtml
СТАТУС: закончен

Разрешение на публикацию получено

В старые годы у одного царя было три сына. Вот, когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:
- Сынки, мои любезные, покуда я ещё не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.
Сыновья отцу отвечают:
- Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
- Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.
Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили.
У старшего сына стрела упала на боярский двор, попала стрела прямо в мамку боярской дочери. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, попала она в пятую точку няньки купеческой дочери.
А у младшего сына, Кирьяна-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Кирьян-царевич говорит ей:
- Лягушка-страшилка, отдай мою стрелу.
А лягушка ему отвечает:
- Возьми меня замуж!
- Что ты, как Я возьму себе в жёны лягушку? Да еще такую страшную…
- Бери, знать, судьба твоя такая.
Закручинился Кирьян-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного Кирьян-царевича - на лягушке.
Вот царь позвал сыновей:
- Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
Сыновья поклонились отцу и пошли.
Кирьян-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка, по полу скачет, спрашивает его:
- Что, Кирьян-царевич, голову повесил? Или горе какое?
- Батюшка, велел тебе к завтрему рубашку сшить.
Лягушка отвечает:
- Не тужи, Кирьянн-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.
Кирьян-царевич лег спать, а лягушка, прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась Юшей БрюнеткО (наверное, украинская дивчина), такой крЫсавицей, что и в сказке, не расскажешь.
Юша БрюнеткО ударила в ладоши и крикнула:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
Кирьян-царевич утром проснулся, лягушка, опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Кирьян-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял её и сказал:
- Эту рубашку, в черной избе носить.
Средний сын развернул рубашку, царь сказал:
- В ней только, 31 декабря, когда выпьешь побольше, в баню ходить.
Кирьян-царевич развернул рубашку, изукрашенную хитрыми узорами. Царь только взглянул:
-Ну, вот это рубашка - в праздник её надевать, когда в стельку пьяный и ничего не соображаешь.
Пошли братья по домам - те двое - и судят между собой:
- Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Кир-цара: она не лягушка, а какая-нибудь хитра...
Царь опять позвал сыновей:
- Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.
Кирьян-царевич голову повесил, пришёл домой. Лягушка, его спрашивает:
- Что закручинился? Он отвечает:
- Надо к завтрему испечь царю хлеб.
- Не тужи, Кирьяне-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренеё.
А те невестки, сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку, посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.
Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню; печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам; все рассказала, и те так же стали делать.
А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Юшей БрюнеткО, ударила в ладоши:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
Кирьян-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.
Кирьян-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Кирьян-царевич, царь сказал:
- Вот это хлеб, только, в праздник его есть… Ну и далее по моему тексту…
И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами.
Опять воротился Кирьян-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка, по полу скачет:
- Ква, ква, Кирьян-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
- Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я, тебя людям покажу, тыж такая страшная?
Лягушка отвечает:
- Не тужи, Кирьян-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: “Это моя лягушонка, на мерседесе едет”.
Кирьян-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Кирьяном-царевичем смеются:
- Что же ты без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрёсся. Гости напугались, повскакали с мест, а Кирьян-царевич говорит:
- Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка, на мерседесе приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая BMW, и выходит оттуда Юша БрюнеткО: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая крЫсавица - ни вздумать, ни взгадать, только, в сказке сказать. Берёт она Кирьян-царевича за руку и ведёт за столы дубовые, за скатерти браные.
Стали гости есть, пить, веселиться. Юша БрюнеткО испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила (Вдруг позднее выпить захочется). Закусила лебедем да косточки, за правый рукав бросила (и поесть, али бомжику отдать).
Жёны больших-то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать.
Попили, поели, настал черед плясать. Юша БрюнеткО подхватила Кирьяна-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертела царевича, вертела - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро (Черт! Теперь не выпить… Придется с пола слизывать…), махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.
А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали, махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
В ту пору Кирьян-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашёл там лягушечью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне, а потом долго отплясывал на пепле. (Конечно, уж лучше жена крЫсавица, чем лягушка. С первой-то хоть детей можно будет «настругать»)
Юша БрюнеткО возвращается домой, хватилась - нет лягушечьей кожи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Кирьяну-царевичу:
- Ах, Кирьян-царевич, что же ты наделал, блондинка ты несчастная! Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Люминора Бессмертного...
Обернулась Юша БрюнеткО серой кукушкой и улетела в окно. Кирьян-царевич поплакал, поплакал, что не смог узнать, сколько ему осталось жить, поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят - искать жену, Юша БрюнеткО. Шёл он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истёр, шапчонку дождик иссёк. Попадается ему навстречу старый старичок.
- Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?
Кирьян-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старый старичок говорит ему:

-- Эх, Кирьян -царевич; зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Юша БрюнеткО хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой и наследства хотел лишить. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.
Кирьян-царевич поблагодарил старого старичка и пошёл за клубочком. Клубок катится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Кирьян-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом (пить меньше надо было – не было бы глюков в виде говорящих медведей):
- Не бей меня, Кирьян-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.
Кирьян-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошёл дальше. Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:
-- Не бей меня, Кирьян-царевич! Я тебе пригожусь,
Он пожалел селезня и пошёл дальше. Бежит косой заяц. Кирьян-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:
- Не убивай меня, Кирьян-царевич, я тебе пригожусь. Пожалел он зайца, пошёл дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:
- Ах, Кирьян-царевич, пожалей меня, брось в синеё море!
Он бросил щуку в море, пошёл дальше берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
- Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.
Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Кирьян-царевич взошёл в неё и видит - на печи, на девятом кирпичи, лежит Баба-Рома, костяные рога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему Баба-Рома. - Дело пытаешь или от дела лытаешь?
Кирьян-царевич ей отвечает:
- Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
Баба-Рома его в бане выпарила, напоила, накормила, в постели ублажила, и Кирьян-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Юшу БрюнеткО.
- Знаю, знаю, - говорит ему Баба-Рома, - твоя жена теперь у Люминора Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Люмом сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце (0_0), яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Люм Бессмертный, как свой глаз, бережёт.
Кирьян-царевич у Бабы-Ромы переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошёл туда Кирьян-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем казённый сундук, а достать его трудно.
Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки .разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на неё селезень кинулся, как ударит её - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море.
Тут Кирьян-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Кирьян-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у неё конец ломать. Он ломает, а Люм Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Люм, сломал Кирьян-царевич у иглы конец, пришлось Люминору помереть.
Кирьян-царевич пошёл в палату Люма. Выбежала к нему Юшу БрюнеткО, измазала его губы вареньем и поцеловала его в сахарные уста. Кирьян -царевич с Юшу БрюнеткО воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости и дряхлости.