Мой жестокий Валентин [NC-17, Страйфи/"Валентин", Рикки/Киро] angst {Закончен}

POV Страйфи
- Что это? – я вопросительно вскинул бровь, демонстрируя вам небольшое алое сердечко, вырезанное из тонкого глянцевого картона.
- Валентинка, я думаю, - чуть криво усмехнулся Ю, глядя на сердце у меня в руках.
- Кто ее прислал?!
- Может, какая-нибудь фанатка, - предположил Киро, даже не взглянув на мою неожиданную находку: он был полностью поглощен натягиванием струн на своей драгоценной басухе.
- Тогда нам стоит сменить замки, потому что у нее есть от них ключи! – вызверился я, на что наш басист лишь пожал своими хрупкими, девчачьими плечами: пидарок!
- Нет, я серьезно: откуда это взялось в моей спальне? – взгляд переместился на разумно помалкивающего Шина.
- А почему как что, так сразу я?!! – вскинулся драммер. – Может, это Ромео! – уже обиженно.
- Или Тило, - прыснул клавишник, которого столь нелепо заявление только рассмешило.
- Бери выше – Эрик, - поддержал друга гитарист.
- Пошли вы! Я серьезно: кто додумался подарить мне это?! – я брезгливо сморщился, бросая валентинку на стол. – Если это был такой прикол, то тот, кто это сделал – придурок, - бросил я и вылетел из комнаты: друзья, бл*дь, называются: они ведь знают, что для меня значит День Святого Валентина и все, что с ним связано.
Я его ненавижу!!! И у меня для этого есть веские основания.
Сволочи!
Я так сильно хлопнул дверью, что с потолка посыпалась штукатурка. Меня всего аж трясло: это же надо быть такими уродами, чтобы подсунуть мне это конченую валентинку. Бл*дь, сейчас кого-нибудь убью!
Следующим после двери мне под руку попалась какая-то ваза – еще одна прелесть жизни в одной квартире с педиком. Я схватил несчастную фарфоровую вещицу и пустил ее через весь коридор. Она с мелодичным звоном соприкоснулась со стеной и разлетелась на осколки, разноцветным градом осыпавшись на пол.
Я стремительно развернулся и за секунду уже был в своей спальне: если эти уроды сейчас еще и морали начнут мне читать, я точно разобью кому-нибудь смазливое личико. А потом месяц буду выслушивать упреки и ловить на себе обиженные взгляды из-под крашенной челки.
Бл*дь, достали!
Я с силой ударил кулаком в дверь, чтобы тут же скривиться от боли: чудно, теперь я еще и руку сломал!..
Замечательно, просто слов нет – чудесное начало дня!
Я заскулил и медленно опустился на ковер, прижимая жарко пульсирующую конечность к груди. Сцепил зубы и тихо матерился, пытаясь тем самым заглушить боль в руке, которая стала расползаться вширь, смешиваясь с кровью.
Ненавижу! Все, все ненавижу!
Шумно втянул в себя застоявшийся воздух спальни и крепко зажмурился: не хватало еще слез, чтобы окончательно почувствовать себя униженным.
Застонал, мысленно проклиная себя – за слабость, вас – за бесчувственность: мы же друзья!!! Видимо, не настолько, чтобы… заведомо не делать друг другу больно.
Вы же знаете про нее, про Валентина, про мою, бл*дь, любовь! Вам плевать? Плевать на мои слова и просьбы, на мои слезы и унижения, на мою душу, которая все еще кровоточит, ведь раны, нанесенные любовью, заживают бесконечно долго.
Ладно Шин и Ромео – они не посвящены в мою тайну, но Крис и Ханнес: вы же были рядом, когда это все произошло. Это ведь вы не дали мне совершить ту роковую ошибку, которая оставила мне в качестве подарка на память тонкий шрам на руке и холодную, зияющую пустоту в том месте, где должно было биться сердце.
То сердце, которое кто-то из вас преподнес мне в качестве насмешки.
Спрятали под подушкой. Благородный жесть – вручить обиженному мальчику картонную подделку. Так мило с чьей-то стороны. Спасибо!
Я согнулся, грудью прижимаясь к коленям. Тихий стон опек мои губы жарким поцелуем, повиснув в воздухе физически ощутимым напряжением: мне казалось – стоит протянуть руку – и я смогу коснуться его пальцами. Горячий, пульсирующий сгусток чего-то определенно белого с серединой, заполненной жидкой болью.
Ну, за что вы так со мной?
Я снова издал сдавленный стон, а затем повалился на бок, рухнув на ковер. Подтянул колени к груди, обняв их руками и, уткнувшись в них лицом, просто дышал, стараясь ни о чем не думать и по возможности – еще и не чувствовать ничего вокруг и, тем более, внутри себя.
Получалось плохо, но я старался изо всех сил: мне было просто жизненно необходимо снова забить свои чувства куда-то на задворки сознания, в темный подвал где-то под сердцем. Запереть их на ключ и нечаянно его потерять. Спрятаться от самого себя. Играть в жмурки с собственной душой – пускай попытается меня найти.

POV Автор

- Ну, и кто это сделал? – теперь пришла очередь Ю вопросительно приподнимать свою проколотую бровь. – Правда, ребята – не смешно: вы же знаете, как болезненно он на все это реагирует…
- Ну, уж точно не я, - усмехнулся Ромео, правда – не очень весело.
- Бл*дь, Киро – это ведь сто процентов ты! – гитарист отшвырнул в сторону журнал, который все это время отчаянно пытался прочесть и уставился на Кристиана.
- Да, них*я: зачем мне он? – отрезал Киро, прожигая Юкито пронзительным взглядом: басиста было лучше не злить, а Ю как раз этим успешно и занимался.
- Это не я! – поспешно проговорил Шин, опережая вопрос, который должен был незамедлительно последовать за ответом Криса.
- Еб*ть, но и не я же?! Тогда кто? – Ю поднялся на ноги и стал расхаживать взад-вперед по комнате, меряя ее огромными шагами. – Если это не мы, то получается…
- Чертовщина получает! – не выдержал Киро: гитарист, таки, вывел его из себя. – Х*йня полная!
- Крис, не матерись: девушке не положено…
Ханнес не успел договорить: в него полетела диванная подушка, пущенная Киро со всей силы, которой оказалось не так уж и мало.
- Заглохни, Ю, или в следующий раз откроешь рот на приеме у стоматолога – когда он будет вставлять тебе новые зубы! – процедил басист: его щеки пылали ярким пурпурным цветом – от негодования и откровенной злости: еще раз эта сука припанкованная назовет его девушкой, и гитарист на собственном опыте убедиться в неверности этого предположения.
- Ну-ну, - не слишком испугался брюнет, с кривой усмешкой рассматривая миниатюрного Кристиана: подростковая комплекция тела и смазливое личико делали его очень уж похожим на миловидную двечонку-тинейджера с довольно-таки неформальными взглядами на мир и отношением к внешнему виду.
- Ханнес, я не шучу…
- Я знаю, - давясь смешком, проговорил Ю.
- А ну, вы оба – прекратите: хватит с нас и одного Страйфи! – Ромео поспешил вмешаться в словесную перепалку, пока она успешно не переросла в нечто большее и вполне вероятно – кровопролитное…
Киро недовольно поджал губки, но промолчал. Сложил руки на груди и, откинувшись на спинку дивана, стал прожигать взглядом собственные кеды.
Ю тоже решил отмолчаться: ссориться с милашкой Кирочкой ему не очень-то улыбалось.
Минут через пять всеобщего молчания, Киро резко вскинулся, вскочил на ноги и, схватив со стола валентинку, торопливым шагом направился к выходу.
- Эй, покемон – ты что это удумал?!! – Ю округлившимися глазами смотрел на друга.
Киро же, вместо ответа, продемонстрировал гитаристу средний палец и, не дожидаясь ответной реакции, скрылся за дверью.

POV Страйфи

Неожиданный стук в дверь заставил меня встрепенуться и прийти в себя.
Я с трудом разогнул затекшие конечности, кое-как уселся на полу, поддерживая собственное тело руками.
Посмотрел на дверь, которая продолжала издавать эти отвратительные звука, содрогаясь под чьими-то ударами.
Нехотя поднялся, чувствуя, как онемевший бок начинает неприятно покалывать…
Сделал пару шагов и, оказавшись возле двери, без предупреждения ее распахнул.
Киро, чертыхнувшись, кубарем полетел на пол, к моим ногам. Это хоть немного, но подняло мне настроение.
Я невольно улыбнулся, глада, как басист путается в своих ногах, пытаясь подняться.
- Страй, сука, кто же так делает?! – шипел он, ставая на колени и из-под челки глядя на меня, открыто над ним потешающегося. – Бл*дь, не смешно!
- Ну, не скажи, - я не сдержался и громко хохотнул. – Может, вам еще и ручку подать, мадмуазель?
- Страйф, не выводи меня!
- Я?! Тебя?! Да когда такое было? – сделал праведное лицо я, но улыбки скрыть не смог.
- Бля, постоянно: вы с Ю – два сапога – пара: вам бы лишь над кем-нибудь постебаться!
- Ну-ну, не надо так, малыш…
Киро так и замер, стоя передо мной в очень пикантной позе: чуть приподнявшись на коленях, так, что его лицо оказалось на одном уровне с моим эммм… с моей ширинкой…
Крис резко выдохнул и хриплым голосом переспросил:
- Как-как ты меня только что назвал? Малыш?
- Ну-у-у, предположим, - не стал отрицать я: не видел в этом нужды.
- Ну, Джек… - Кристиан уже был на ногах, отчего его глаза оказались практически на одном уровне с моими… Хотя, «практически» - это слишком сильно сказано: басист был, как минимум на полголовы ниже меня.
- Что такое, сладкий? – продолжал веселиться я: знал, как Киро этого не любит. Да я бы сам кому угодно снес голову, если бы этот «кто угодно» осмелился сказать нечто подобное в мой адрес.
Крис вспыхнул, стремительно развернулся и сделал, было, шаг в сторону двери, но я вовремя поймал его за руку и резким рывком на себя заставил остановиться:
- Крисси, ты так и не сказал, зачем приходил, - прошептал я возле его уха, заставив парня нервно дернуться вперед, вырывая свою конечность из моих рук. Точнее, пытаясь это сделать: держал я крепко, не собираясь отпускать до тех пор, пока не узнаю всего, что меня интересовало.
- Ну, так что – будем говорить? – я сильнее сжал пальцы, ногтями впиваясь в тонкую кожу запястья.
Киро сдавленно вскрикнул и повторил попытку высвободиться. При этом он так неловко дернулся, что из переднего кармана его джинсов выпало… небольшое кроваво-красное сердечко, вырезанное из глянцевого картона. Та самая валентинка, подаренная мне кем-то из моих, бл*дь «друзей».
- Киро, а что это такое? – теперь я преднамеренно делал ему больно, терзая тонкое запястье своим идеальным маникюром.
- Валентинка, - сдавленно проговорил Крис, сдаваясь. - Страйфи, пожалуйста, отпусти: мне больно…
- Нет уж: давай, говори!
- Что? – его голос как-то странно дрогнул.
Я на секунду растерялся, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы Крис вырвал свою заметно пострадавшую руку из моих пальцев.
Не мешкая, сорвался с места и бросился к спасительной двери, прочь из моей комнаты.
Не так быстро, Кристиан: ты еще не ответил на мои вопросы.
Я метнулся следом и, обогнав парня у самой двери, захлопнул ее просто перед его носом.
- Куда-то собрался? – мой взгляд был полностью прикован к его вмиг стушевавшемуся личику, которое ко всему прочему еще и бледнеть стало. Глядишь, так и в обморок грохнется – с перепугу.
Киро не ответил: решил поиграть в молчанку? Ну-ну…
- Это твоих рук дело? – Я глазами стрельнул на все еще валяющуюся на полу валентинку, которая отчего-то вызывала у меня рвотный рефлекс.
- Да, - вот так просто, без всяких отмазок и предисловий…
Я нахмурил брови, глядя на Криса, просто в его глаза, пытаясь понять, врет он и нет…
Кажется, нет, но все же что-то не давало мне покоя.
- Зачем ты это сделал? – я склонился к нему так низко, что наши лица оказались на расстоянии всего лишь нескольких сантиметров друг от друга.
- Хотел… хотел сделать тебе приятное, - сдавленно ответил басист, опуская глаза: а вот теперь мы лжем, причем – откровенно глупо: в такой бред даже Шин не поверит, а он верит во всем, что ему говорят…
- Приятное, значит? С чего это вдруг? Неужели, влюбился? – моих губ снова коснулась улыбка, а его – мое дыхание.
- Я… - растерялся. Смутился. Отвел взгляд, но тот снова вернулся к моим губам: говорю же – пидар, как бы яростно он это не отрицал. Бл*дь, да у него же на мордашке написано: «Люблю, когда вставляют…»
- Ну, я вижу, что это – ты, - не унимался я: хочу довести его до истерики…
- Страйфи!.. – он взмолился: что, не знаешь, что придумать? Ну, не надо было начинать игру…
- Что такое? – я соблазнительно ему улыбнулся, предвкушая его реакцию. Так и есть – сейчас грохнется в обморок от ужаса.
Я не сдержался, быстро пробежавшись по его бледной щеке кончиками пальцев.
Киро жалобно заскулил и стремительно сполз по двери на пол – мне под ноги.
- Так ты все еще утверждаешь, что валентинку мне подарил именно ты? – насмешливо поинтересовался я, и так зная ответ: это кто угодно, но только не Крис: ему не хватило бы духу прокрасться в мою комнату и, пока я сплю, оставить на ночном столике чертово сердечко.
- Страйфи, ты – сука!
- Maybe, - пожал плечами я, а потом медленно опустился перед Киро на присядки.
- Что еще? – уставшим, вконец севшим голосом спросил басист, закатив глаза.
- Хочу знать, кого ты покрываешь…
- Не знаю: я просто… хотел, чтобы ты успокоился… Поорал бы на меня и все…
- С каких это пор ты у нас заделался альтруистом?
- С тех самых, как познакомился с тобой! – к малышу вернулась былая дерзость.
- Ну, что же ты так? Не такой уж я и плохой… - я пальцем поддел его подбородок и заставил Киро посмотреть на меня. – Что, неужели считаешь меня бездушной тварью?
- Я такого не говорил! – басист резко отдернул голову, отодвигаясь как можно дальше от меня; но уйти окончательно ему помешала все та же дверь, внезапно возникшая у него за спиной.
- Кир, я серьезно: кто это придумал? – я потянулся за валентинкой. С нескрываем отвращением взял ее в руки, повертел, рассматривая со всех сторон, а потом щелчком отправил в самый дальний угол комнаты.
Снова переключил свое внимание на притихшего, но все еще злого Киро: его глаза так и пылали яростным огнем, зажигая аналогичное чувство и в моей груди.
И мне захотелось ему поддаться…
Я подался вперед, хватая Криса за подбородок и так сильно его сжимая, что мои ногти прорвали тонкую кожу, пуская кровь, которая тут же оросила пальцы, опаляя их страстным, влажным поцелуем…
Киро не остался в долгу: резко вскинул руку и наотмашь ударил меня по лицу.
Этот удар вызвал у меня… смех: коротко хохотнув, я со всей силы прижал его к двери, а сам замер рядом, так близко, что чувствовал тепло, излучаемое его маленьким телом…
- Какой, ты, однако, у меня жестокий Валентин, - я покачал головой, одновременно с тем перемещая хватку на его шею; Киро судорожно вдохнул, ртом хватая воздух: и не стыдно же кому-то подсылать ко мне ребенка?
Сто процентов – идея с Валентином принадлежит Ромео: он любит надо мной издеваться и порой – далеко не самым гуманным способом.
Приблизился к Крису настолько, что не видел ничего, кроме расширенных до предела зрачков, в которых смог рассмотреть страх, злость и… собственное лицо. Это позабавило меня больше всего: я словно был там, внутри Киро и смотрел на себя сквозь призму его взгляда…
Джек Страйфи в Зазеркалье: неужели моя любимая история стала явью? Я оказался в Стране чудес? Но почему же мне там так не нравится? Почему я хочу назад, в свой кошмар, который зовется реальностью?
Сердце грубо ударило мою грудь изнутри, а Киро – снаружи. Снова по лицу, так, что губы окрасила кровь.
- Страйфи, ты – псих! – еще один удар – теперь уже туда, где гулким эхом отзывалось на звук его голоса мое сердце…
На этот выпад я ответил очередной улыбкой, а затем быстро приблизился к Крису, остановив свои губы в миллиметре от его.
Басист нервно сглотнул, не сводя завороженного взгляда с моего лица: я понял – он не знает, как ему поступить дальше: отрезвить меня очередной пощечиной или сократить это мизерное расстояние и коснуться меня поцелуем…
Я и сам не знал, чего хочу больше. Разумней было бы мне врезать, но… я на собственном опыте знал, насколько приятными могут быть его поцелуи: по воле нашего менеджера, нам с Крисом приходилось играть в любовь, что предполагало собой доведение фанаток до оргазма провокационными выходками с сексуальным подтекстом.
- Ну же, Валентин, решайся, - прошептал я ему в губы.
Крис замер, затаив дыхание.
Еще миг и… я полетел на ковер, больно ударившись локтем.
Киро же вскочил на ноги и со словами: «Ты – конченый фрик!», - скрылся за дверью.

Оригинальное начало . Жду продолжение

пасиб

Ооо, ждуждужду :popcorm2:

Страйфи - невообразимая с**а (извините, я не ругаюсь. просто поняла, где гипербола xD) Ждемс продолжения

Kate here again пишет:

Страйфи - невообразимая с**а (извините, я не ругаюсь. просто поняла, где гипербола xD) Ждемс продолжения

хехе, именно здесь)))

ВОТ ЭТО ПРОДА Ох Киро строил глазки Шикарная прода. Очень жду продолжение.

ваще) фик оч классный))) мне реально нравится) прода надеюсь еще будет?)

May пишет:

ВОТ ЭТО ПРОДА Ох Киро строил глазки Шикарная прода. Очень жду продолжение.

ну, он будет не только строить глазки... *не палится*

Mania пишет:

ваще) фик оч классный))) мне реально нравится) прода надеюсь еще будет?)

спасибо))) прода конечно будет))

Ну что мне говорить об проде. Я только могу сказать КЛАСС, просто СУПЕР

О, елки палки (опять извините ^^) Образ конечно не новый, но мне таким Страйфи нравится. Только вот не хотела бы я попасть к такому человеку, что называется, под горячую руку

POV автор

Сука, конченое уё*ище! Тварь! Маленькая дрянь!
Киро лежал в своей постели, буравя потолок ненавистным взглядом. В комнате кроме него не было никого (конечно, если не считать извечный сквозняк и холодную, бездушную мебель). А все могло быть иначе. Почему вместо того, чтобы отправиться домой вместе с Рикки, он попросил… вызвать ему такси? Потому что, бл*дь, испугался! Да, вот так вот: он, Киро, басист СВ испугался, смешно сказать, секса с самым сексуальным парнем на земле. Видимо, не таким уж и сексуальным. Или, что вернее – не самым.
Тварь! Он, Джек, бл*дь, Страйфи! Это он виноват в том, что Киро стал сравнивать всех понравившихся ему парней с этим зазнавшимся полублондином. Кукла разукрашенная, псих! Шизик с такой огромной вавкой в голове, что сквозь нее можно было добраться до мозга, который у Страйфи временами переставал функционировать, заставляя усомниться в его наличие. Сводил с ума его обладателя, а вместе с ним и всех людей, его окружающих. И его, Киро, в том числе.
Наверно, стоило бы посоветовать ему обратиться к специалисту (психиатру проще говоря), но слушать, как он заливисто смеется в ответ… это слишком жестоко. Потому что в такие моменты у Киро возникало лишь одно желание: заткнуть Страю рот… своим поцелуем. А потом ударить: сильно, по лицу, чтобы со слезами на глазах тут же приняться его жалеть и успокаивать, попутно умоляя простить. Можно – стоя на коленях.
Киро жалобно заскулил, начиная попутно кусать губы, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о Джеке.
Почему, черт возьми, они все так на него реагируют?! Почему, почему он заставляет их всех играть по его правилам в игру, придуманную им же самим? И почему они ему подыгрывают, так отчаянно желая ему проиграть? Чтобы он снисходительно улыбнулся и на правах победителя смог потребовать от них все, что угодно?
Киро еще сильнее закусил губу, чувствуя, как слюна стремительно смешивается у него во рту с кровью: так больно и так приятно. Вот так его мог бы поцеловать Страйфи. Или Рикки.
Но почему мог? Он и сейчас может, стоит лишь захотеть этого ему, Киро. А он хотел. Только вот чего? Любить Рикки? Или же не любить Страйфи?

POV Страйфи

Жертвой номер три стал Ромео. Он не очень-то обрадовался, увидев меня на пороге своей квартиры. Я его понимал: я далеко не ангел, нет.
- Чего тебе? – Роми замер в дверях, тем самым давая мне понять, что впускать меня вовнутрь он не намерен. Хорошо, не больно уж и хотелось. Напрягало, конечно, то, что теперь всему подъезду придется лицезреть сцену с обаятельным, но немного не в духе шизофреником-мной в главной роли.
- И тебе доброе утро, Ромео, - я сделал ударение на имени нашего клавишника: сейчас что-то будет… - Нужно поговорить.
- Говори, - коротко и предельно ясно: говори, что хотел и вали нах*й: тебе здесь не рады. Да, не любит меня наш Ромзони. Пока что…
- Прямо здесь? – сыграл удивление я: боже, по мне сцена плачет горючими цианистыми слезами.
- Да. Можешь не напрягать свои голосовые связки: я знаю, о чем ты хочешь со мной поговорить, так что нет: это не я послал тебе валентинку.
- Ты уверен? – я пробежался по Ромео взглядом: по длинным спутанным прядям волос, сонному, абсолютно лишенному косметики и поэтому – такому непривычному лицу, вниз-вниз, запоминая каждый дюйм его тела.
Мое поведение слегка смутило объект моего пристального внимания. Ромео как-то сразу занервничал, начиная переминаться с ноги на ногу: я видел, что ему не очень уютно, а меня он до сих пор не послал потому, что… это я: сука, которой очень хочется, но не можется сказать «нет». Ну, как можно обидеть такую обояшку?
Я чуть криво улыбнулся, заставляя Ромео непроизвольно отступить назад, вглубь квартиры, тем самым давая мне возможность беспрепятственно проникнуть в святая святых – логово нашего отъявленного холостяка.
- Страйфи, правда: нах оно мне надо? – еще одна жалкая попытка избавиться от моего общества.
Ну почему ты так со мной, а? Я ведь просто хочу знать правду, чтобы самым выгодным способом ее использовать в собственных целях. Какого порядка – вам знать не полагается.
- Не знаю. А нах*й ты всегда это делаешь? – напирал я: как в прямом, так и в переносном смыслах этого слова.
- Что делаю? – растерян, не понимаешь, что происходит – это так мило!
- Издеваешься надо мной. Что, завидно, что тебе с твоими вокальными данными приходиться прозябать в тени выскочки, единственным достоинством которой является ее смазливое личико и отсутствие брезгливости лечь под любого, кто поможет ей добиться своего? Ну, что ж, ты прав, котик…
Я уже был возле него, прошептал последние слова ему в лицо. Ромео же замер и, казалось, даже не дышал.
- Что же ты молчишь? Или считал, что я такой дурак, что ничего не понимаю? Придется тебе немного поменять свое обо мне мнение: я не такой дурак, каким кажусь. Поверь мне. Дурак бы не добился того, что имею сейчас я. О, да: я всегда получаю то, чего хочу, и сейчас это – ответ на мой вопрос: это ты подсунул мне валентинку? – я тихо выдохнул прямо в губы брюнета. – Что скажешь? – кончиком языка пробежал по своим губам, полностью приковывая взгляд клавишника к этому действу. Ах, как же легко вы все на меня ведетесь! Скучно, банально. Хочу чего-то большего. Пошли меня! Не будь как все. Давай, присоединяйся к Киро, чтобы мне было интересней играть в игру под названием «Мой жестокий Валентин». Но нет, ты не хочешь стать в один ряд с моим маленьким пидарком. Сдаешься, капитулируешь по всем позициям. Чувствую – место зависти и легкой агрессивности занимает желание. Просто желание.
- Ромео? – руками уперся в стену над широкими плечами клавишника, прижимаясь к нему всем телом: каждой, каждой его клеточкой. – Ну, скажи, что это ты…
Умоляю. Хочу, чтобы ты ответил: «Да» - у меня для этого есть свои резоны.
- Да, черт возьми! – Со стоном выдохнул Ромео, стремительно сходя с ума от близости со мной: а ты ведь никогда не отличался любовью к представителям сильного пола. Что заставило тебя изменить свои взгляды и предпочтения?
Отвечаю маетным стоном, чуть прикрыв глаза и глядя на… губы Ромео из-под ресниц. Знаю: сейчас выбросишь белый флаг. Я уже выиграл две партии из четырех. Ну, спасибо тебе, сладенький: я непременно вознагражу тебя за это, но не сегодня.
Моих губ касается привычная уже улыбка откровенного превосходства:
- Как это мило с твоей стороны, котик, - послал вконец растерянному клавишнику воздушный поцелуй, развернулся и уже сделал шаг, чтобы уйти, как Ромео неожиданно для меня повел себя не по плану, остановив меня одним движением руки, перехватив мое запястье. Рывком развернул к себе и прошипел мне в лицо:
- Только попробуй сказать об этом хоть одной живой душе – и я такое с тобой сделаю, что…
- Ок, непременно так и поступлю, - принял я вызов: люблю играть с огнем. Особенно, когда под рукой есть огнетушитель.
- Страйф, я не шучу!
- А я разве смеюсь? – теперь мне и впрямь стало смешно: губы сами собой растянулись в дразнящей, откровенно-провокационной улыбочке.
Ромео это привело в ожидаемое состояние, после чего мое тело оказалось прижатым к стене, а в горло впились сильные, цепкие пальцы:
- Андреас, не шути со мной: я могу…
- Что ты можешь? Продемонстрируй! – дышать было тяжело, говорить – еще сложнее, а боль горячими толчками отдавалась в висках.
Ромео не сдержался и ударил меня: не сильно, но все же довольно чувствительно, особенно если учесть, что еще и суток не прошло с того момента, как мое лицо нещадно терроризировался своими пощечинами Крис.
Я криво улыбнулся, кончиком языка пробегая по нижней губе, на которой выступило немного крови.
Это действие ввело клавишника в ступор, что позволило мне беспрепятственно высвободить свое горло из его цепких пальцев, а потом и вовсе выбраться из его рук, тут же оказавшись возле двери.
- Еще увидимся, киса, - сладко и многообещающе проговорил я и лишь затем позволил себе покинуть квартиру Ромео.

Alice D. Agony, выбирайте пожалуйста шрифт покрупнее, читать не очень удобно <_>
"Перегибы" все сильнее. Чем же все закончится...

Дааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
*в восторге*

Спасибо за крупный шрифт =)))

Супер!!!!!!А когда прода?

Катько очень ждет продолжения *куча невыразимых чувств*

Ох, что же это сейчас такое было?
Я не удержался на ногах и со всего разгону впечатался в стену. Пол так яро раскачивался под ногами, что мне не оставалось ничего другого, как судорожно ухватиться за край комода, чтобы просто не рухнуть посреди коридора. Бл*дь, вот что я, скажите, сейчас сделал, а?
«Подписал себе смертный приговор», - захихикало подсознание.
Да пошло ты в ж*пу!
Я кое-как привел в порядок свою координацию движений и ринулся в сторону заветной двери: спальня. Моя, моя, моя…
- А ну, стоять!!! – Джек. Ох, пи*дец, я попал. Сейчас он мне просто оторвет голову, или что пониже и будет прав. – Что, решил поиздеваться надо мной, кукла? – уже рядом: резким движением притянул к себе, заставляя судорожно выдохнуть. Черт возьми – от близости с ним. Слишком сильно, слишком сладко и слишком хорошо. Я против.
- Стра, сука, отпусти!
- Что – не нравится? – его губы раскаленными лезвиями полоснули по коже щеки, заставляя меня непроизвольно дернуться вперед, пытаясь вырваться, не дать ему возможности повторить это снова, потому что это оказалось слишком приятно. Он – это УЖЕ слишком.
- Да, мне не нравится! – я сильно сжал его запястье, впиваясь в него ногтями, но Страй, вместо того, чтобы отпустить меня, лишь улыбнулся – где-то совсем близко, и одним резким движением наклонил мою голову к плечу, открывая полный доступ к моей шее.
- Понравилось диктовать свои условия, да, Кристиан? Решил поиграть с Джеком Страйфи? Ну, что ж – я принимаю твой вызов, - губы медленно заскользили вверх – от плеча к уху, чуть-чуть не касаясь болезненно-чувственной кожи.
- Я тебе его не бросал, - холодно ответил я, невольно прикрыв глаза: так острее ощущаешь. Да-да-да, я хотел чувствовать эту суку! Всего. И как можно больше.
- Да неужели? – губы зацепили мочку моего уха, но нет – только касание, ничего больше, а я ведь так хотел большего…
- Да, Джек! – каждое последующее слово давалось все с большим и большим трудом, в то время как дышать стало вообще невозможно: запах Dior Homme убил во мне дыхание, заполнив собой мои легкие, которые теперь откликались только на него.
- Ну-ну, не нужно делать столь поспешные выводы, кукла: я же могу и передумать с тобой… играть… – кончик языка скользнул в ямку за ухом, заставляя меня еще глубже запустить ногти в тонкую кожу его рук: Джек, что ты делаешь?!!
- Передумывай: мне пох*й!
- Да, тогда почему ты так дрожишь? – он резко вдохнул мой запах, заставив меня самого просто задохнуться.
- Мне больно…
- Не ври! – грубо, сильно и так… сексуально. Джек, хватит!
- И не думал! – зря сказал: Страйфи тут же меня оттолкнул, просто швырнул в стену.
- Хорошо, я больше не буду делать тебе… «больно»! – развернулся и стремительным шагом направился в сторону кухни.
Бл*дь, и вали!!! Сука!..
Сорвался с места, чтобы догнать его уже у самой двери. Рывком развернул к себе и замер: ну, и что я снова делаю?
- Что, Киро? – тихо, мягко и так нежно, что у меня отказали легкие: я просто не мог дышать, а, следовательно – говорить и… жить.
Смотрел на него и… не узнавал: кто ты и где Страйфи?
- Почему молчишь? Ты же что-то от меня хотел…
Да, черт возьми, хотел! Тебя.
Отступил на шаг. Затем второй. А потом мне на выручку пришел звонок в дверь.
- Ну, что ж, открывай, Кристиан – это Рикки, - медленно развернулся и скрылся в полутемном помещении кухни, а я на ватных ногах побрел выполнять его приказ: все, что ты захочешь, Джек…


Замер. Смотрю на всех вас: хах, все в сборе. Переглядываетесь. Пытаетесь понять, заметил ли кто произошедшие с вами перемены? То, как вы украдкой поглядываете на меня, прилагая колоссальные усилия, чтобы не наброситься на меня на глазах у всех. Эх, это было бы занятно.
Только тебе, Киро, пох*й на меня: ты полностью занят своим Рикки. А мне больно. Так, как не было еще никогда в жизни. Я ревную тебя, кукла, и что самое ужасное – ты это прекрасно понимаешь, и все равно продолжаешь меня доводить, что-то нашептывая этому козлу на ушко, касаясь его – словно ненароком и иногда поглядывая через его плечо на меня и… улыбаясь: так ядовито, так гадко, так…
Улыбайся мне, прошу тебя…
Страй, сука, хватит: не будь тряпкой – он издевается над тобой! Хах, а я что делаю с ними со всеми?
Играешь, Джек, играешь. И они – не против. Посмотри на них. Ю. Да он бы трахнул тебя просто здесь и сейчас, причем – самым грубым способом. Ромео – он бы еще и к БДСМ прибегнул – не сомневайся. Шин… О, наша Розетта (вот придурок – придумал себе эту сучку: на мою больную голову) будет любить меня нежно… сладко… долго… Ох, что-то я увлекся. И почему-то возникла дикая идея: предложить им все устроит оргию. Только без участия Рикки – не хочу, чтобы он прикасался к Крису! Вот так, как он делает это сейчас: губами к губам. А никто этого даже не замечает, потому что сейчас все ваше внимание приковано к моей персоне. Да, вы же меня хотите. Потому что я заставил вас хотеть меня. Потому что сам я вас не хочу. Уже нет. Или все же?
Медленно скольжу взглядом по вашим лицам, отмечая каждое изменения, эмоцию, едва уловимой тенью залегшую на них. Ах, как же мне все это нравится. Мне нравится чувствовать свою власть. Да, я люблю, когда любят меня.
Замираю, глядя на Киро. Ноль внимания. Впрочем, как всегда.
Улыбка на моих губах стала шире, и я произнес, не сводя взгляда с целующейся напротив меня парочки:
- Кто хочет потрахаться? Со мной.
Тишина. Такая громкая, что заклало уши.
Резкий вздох: кто-то из вашей троицы. Плевать – меня интересует реакция Киро!!! А ее нет. Ему как было пох*й, так и есть. Только еще сильнее прижался к своему ведущему, едва, что не трахая его на нашем диване. Зная, что я это вижу. Догадываясь, что я сейчас сдохну от боли, улыбаясь самой соблазнительной улыбкой в мире, за которой уже нет ничего.
Ха-ха, ты выиграл эту партию, но у меня все еще есть все шансы на победу.
- Ну, так что? Я вполне серьезно.
Молчите. Вы просто не верите мне. Ну, что ж – я дам вам время.
Медленно поднимаюсь, наконец-то оторвав взгляд от этого пидарка. Бл*дь, сам ничем не лучше!!! Пошел ты, Страйфи!!!
Иду к выходу, плавно покачивая бедрами. Кто-то, да поведется. Эх, главное, чтобы не все и сразу. Тогда этому самому месту придется не сладко. Хотя… хочу, чтобы меня выдрали. Может, перестану сходить с ума. И хотеть тебя, кукла.
Выхожу в коридор: прохладно. Медленно иду на кухню, ожидая в любой момент услышать позади себя шаги. Хотя бы чьи-то. Хочу чувствовать, что нужен: хоть кому-то в этом мире. Я ведь ради этого и затеял эту игру, подбросил себе чертову вальку и заставил вас сознаться в том, чего вы не делали.
Дверь. Скрип. Сквозняк. Кухня. И я. Вхожу. Останавливаюсь у стола и слушаю, как капельками капает на кафельный пол ожидание. Секунды, минуты. Так долго.
Что ж. Неужели проиграл?
Тепло. Резко. Такое долгожданное. Где-то в темноте за спиной:
- Я хочу.


Я до крови закусил тонкую кожу на тыльной стороне ладони, сильно зажмурившись, чтобы не впустить в себя темноту спальни и не выпустить слезы. Больно же! Слушать. Тебя. За стеной моей спальни. Так сладко стонешь, вздыхаешь – задыхаешься. В ком-то или под кем-то. Не важно – мне больно!!! Сука – так сильно! Сделал это назло мне или на радость себе и тому счастливчику, который сейчас заставляет тебя кричать от удовольствия? Скажи, что первый вариант, и я, черт возьми, буду счастлив! Потому что буду знать: я что-то, да значу для тебя. Хочу, хочу, хочу! Оглохнуть, бл*дь, хочу! Или сдохнуть. Нет – заткнуть тебя! Лучше – быть сейчас с тобой, заставлять тебя кричать, чувствовать твою дрожь, твое влажное тело, твою горячую, липкую от пота кожу, видеть твои потемневшие от страсти глаза, кусать губы: такие сладкие. Задыхаться, отвечая на твои глубокие, сумасшедшие поцелуи…
Громко, надрывно застонал, переваливаясь набок и принимая позу зародыша.
Бл*дь, ну какого ты так со мной, а? Что плохого я тебе сделал? Господи, это я к Тебе обращаюсь! Нах Ты сделал меня таким уродом? Хах, лучше скажи, зачем Ты создал его? Ну, Джека. Не спорю, Ты – мастер: это – Твое лучшее творение, шедевр, но… Держал бы его за стеклом: руками не трогать, слюнями не капать, в углу не дрочить – просто любоваться этим уникальным созданием. Но нет: вот же он, здесь, рядом – за стеной! И кто-то же трогает его, оставляет на нем свою, бл*дь, ДНК, кончает… с ним, на него, в него, благодаря ему! А я что, хуже? Скажешь, Господи – сам виноват? Скажешь, у меня был шанс, а я его упустил? Ну, я и сам знаю. Но вот что я Тебе скажу: я не могу по-другому! Ты видел его? Общался с ним? Знаешь, что это за тварь? Да он - исчадие ада! Нах*й он мне нужен: сделать себе больно можно и менее изощренным способом. Прости, Боже, но я – не конченый мазохист. Мне не нравится боль, а он – ее синоним. На него больно даже смотреть. Ненавижу его! Кажется, я уже повторяюсь.
Очередной дразнящий звук из ночной темноты: нарушает сбившийся такт тишины, сводит меня с ума, заставляя жалобно скулить, причиняя себе физическую боль, раздирая кожу на ладонях ногтями. Знал же, что так будет. Знал, но ничего не предпринял. Мог бы предложить Рикки остаться: его пыхтение уж точно заглушило бы твои томные вздохи. Бл*дь, ты там что – издеваешься?!! Специально трахаешь кого-то так, что это слышит разве, что не пол-Берлина? Ах, забыл – этот спектакль разыгран для одного зрителя. Встать и поаплодировать вам, что ли? А это – идея: хочу увидеть твое лицо. Заодно и полюбопытствую, кто так громко тебе подыгрывает.
Резко подорвался на ноги и в два счета оказался в темном коридоре, чувствуя, как с каждым шагом в жилах закипает кровь: вот-вот испепелит меня дотла, превращая в жалкую груду пепла. Интересно, запер ли ты двери или как всегда забыл, зачем нужен ключ?
Удар. Показалось – взорвалась вселенная. Как минимум. Заперто. Резкий вдох. Но это – всего лишь я. Не сдержался – рыдаю. Да - жалко. Да – низко. Да – глупо. Да-да-да, но мне больно!!!
Не выдержал и рухнул на пол, слушая, как в груди тихо сходит с ума сердце, дурея от боли, и как продолжаешь выражать свой восторг от всего происходящего ты, сука!
Все, хватит! Надоело!!! Слова. Одни слова. Пустые, ничего не значащие.
Я остался сидеть на полу, продолжая плакать, кусая собственные ладони, оглушенный звуками твоего прерывистого дыхания. Как же, должно быть, тебе сейчас хорошо, мразь. А мне что-то не очень. И почему-то не очень приятно называть тебя «мразью». «Любимый» прозвучит лучше.
- Чего ты здесь расселся? – не очень вежливо. Ю.
Я поднял глаза, едва сдерживая слезы… и злость. Разреветься и убить тебя – вот два самых сокровенных желания на данный момент. Равнозначных. Убить тебя за то, что плачу, или плакать, потому что убил тебя? Да х*й с ним. Любой из вариантов по-своему заманчив и настолько бредовый, что не стоит моего внимания. И ты, ты, ты – тоже. Ха, размечтался!
Стоп, что там с Ю? Посмотрел на него. Да-м, зрелище еще то: словно в зеркало взглянул. Ну, ты и сука, любимый! Довел даже нашего гетеросексуала Ханнеса, заставив испытать на себе все прелести безответной любви к шлюхе, которая сейчас за стеной трахает кого-то из наших, бл*дь, друзей. Интересно, кого: Шина или Ромео?
- Кто? - Вместо ответа на поставленный Ю вопрос спросил я, глазами указывая на дверь твоей, мой мальчик, спальни. Кстати, гитарист полностью удовлетворился таким своеобразным ответом: дураку понятно, какого хрена я расселся посреди коридора в час ночи. Из-за тебя!!! Мы все здесь из-за тебя стали помешанными. Одержимыми.
You’re my obsession, my fetish, my religion…
Our obsession!!! Our fetish!!! OUR religion!!! Джек Страйфи. Бл*дь, распять бы тебя, как Хреста, на кресте. Нет – четвертовать, затем – вздернуть на дыбе, потом отправить на эшафот, а все, что останется – бросить стервятникам на растерзание. Нет, бедные птички – могут отравиться. Потому что ты – яд: мой сладкий, нежный яд, Джекки.
- Кто его трахает? – тоже вопросом ответил мой собрат по несчастью, с горькой усмешкой глядя на дверь за моей спиной. – Шин. Ромео сейчас спит в моей спальне. Ну, по крайней мере – спал, когда я уходил.
- Наш скромник, значит? – протяжно проговорил я, даже не пытаясь скрыть злости. Нет, жгучей ненависти плюс толика призрения и, конечно же, – зависти. Ох, как я завидовал драммеру. Из-за этого его и ненавидел. Ха, обошел нас, идиотов, которые ломались до последнего. Ну, что ж, можем попытаться кусать локти, рыдать в подушку, а можем – ответить на вызов. Если это игра, любовь моя, то в ней всегда две стороны. Ну, что ж – ты свой ход сделал: нам больно. Нам. Смешно. Думаю о других! Альтруист хренов. МНЕ БОЛЬНО!
- Хочешь отомстить? – я пристально посмотрел в грустные, какие-то потерянные глаза гитариста, говоря на полном серьезе: я был решительно настроен тебе отомстить, Джек. Не один ты у нас такой, бл*дь, умный. Недавно ты назвал меня своим жестоким Валентином. Ну, что – пришло время и оправдать данное мне имя. – Что скажешь, Ю?
- Отомстить? Страйфу? За что? – Юкито был слегка растерян: сейчас он был очень-очень далеко. Или… или вот здесь – за дверью? Да сколько можно трахаться?!
- Бл*дь, потише можно?!! – не сдержался. Заорал, выплескивая злобу. Эх, жаль, что не смог увидеть твое лицо: мне бы однозначно пришлось по душе его контуженное выражение, потому что тишина повисла гробовая. Не ожидал, малыш? Ну, и славно. Значит, и того, что я для тебя уготовил, ты тоже не предвидишь. Надеюсь, тебе будет так же больно, как и мне.


- Бл*дь, потише можно?!!
Знаете, мне показалось, что кто-то прицельно выстрелил мне из двустволки в лицо. Я замер, напрягаясь. Ни о каком сексе уже и речи не могло быть. Да, я рассчитывал на то, что кукла меня услышит, но… я не ожидал, что все закончится именно так. И его голос – в нем было слишком много боли. Жаль только, что Шин ничего не заметил и не почувствовал: он был полностью поглощен мной. И не намеревался останавливаться. А я… я замер под ним и, закрыв глаза, пытался просто успокоиться. Унять неистово грохочущее в груди сердце. Сердце, которое срывалось на тихий стон отчаяния. Потому что я сделал больно и только потом понял, что… причинил мучения самому дорогому человеку! Черт возьми!!!
На глаза невольно навернулись слезы. Джек, не смей плакать!!! Он заслужил. Потому что делал то же самое: он любил другого на твоих глазах, прекрасно понимая, ЧТО ты чувствуешь, КАК тебе больно, как обидно. Нет, он не остановился. Так почему же ты должен это делать?
Я резко вздрогнул, ощущая новое движение в себе, и… едва сдержал рвотный позыв: бл*дь, как неприятно! Не хочу, не хочу я этого!!! Но уже было поздно: я сам начал эту игру и будет глупо, если я первым капитулирую. Я ненавижу проигрывать. Я ненавижу проявлять слабость, я ненавижу тебя, кукла!!! Ненавижу за то, что ты делаешь меня слабаком, что заставляешь думать о возможном поражении, за то, что ты просто есть в моей жизни. Ты мне не нужен: прочь, прочь из моей головы. Вон из сердца, которое сейчас разорвется в груди, задыхающейся лишь от смутного образа твоего лица, всплывающего в памяти, от тонкой, приглушенной мелодии голоса, что криком шепчет во мне: «Бл*дь, можно потише?!!».
Можно, но нельзя. Я бы мог уступить, но я не могу. Я бы хотел, но не хочу.
Я запутался. Я потерялся. Я забыл, что значит – быть собой. Я – только роль, мною же придуманная. Маска срослась с лицом, и содрать ее можно только с кожей, изуродовав того, кто под ней. Да, под маской Джека – еще больший урод Андреас, который не знает жизни: он привык только играть в нее.
Я снова вздрогнул – от отвращения: от самого себя, от осознания собственной испорченности, от звука твоего имени, гулко звенящего в голове при каждом движении Шина, от которого меня тоже тошнит. Бл*дь, когда же ты кончишь, а? Сколько можно – мне ведь больно. Потому что расслабиться я уже не мог. Тело то и дело сводило судорогой, а неприятные ощущения от резких движений не приносили удовольствия – только новый приступ боли и спазмы в желудке: черт возьми, ведь, правда, сейчас вырвет. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как ускорить процесс приближения моего любовника к оргазму. Слава богу, я был в этом деле мастер, так что спустя полминуты драммер наконец-таки, кончил, обдав меня жаром своей спермы. Бл*дь, пришлось глотнуть, чувствуя, как приступ рвоты обостряется до предела, грозясь свести все мои старания на «нет».
Я снова сглотнул и быстро перевел дыхание, стараясь не дышать носом: так не чувствуешь вкуса. Просто горячая, вязкая масса, скользящая по горлу.
Меня сложило пополам; пальцы судорожно впились в измятые простыни, и я со стоном сполз на пол, теряясь в складках постельного белья, которое невольно увлек за собой. Я так больше не могу. Я не могу врать сам себе!!! Не могу делать то, что противоречит моим принципам, что, что не приносит мне истинного удовольствия. То, что не сделает меня счастливым: как одно лишь прикосновение к тебе, мой жестокий Валентин. Так ведь я тебе назвал? Как в воду глядел. Черт, ты ведь первым пришел ко мне, решив выдать подброшенную мной же валентинку за свою. Сказал, что хотел меня успокоить? А может, ты надеялся, что я отвечу взаимностью на «тобой» подаренное сердце?
- Прости, прости меня, мальчик мой, - беззвучно зашептал я, прижимая дрожащие руки к груди и начиная раскачиваться вперед-назад – как маятник, приведенный в движение неведомой силой. Биением сердца о грудную клетку. Люблю, как же я люблю тебя… Но… не хочу, чтобы ты об этом знал, потому что иначе я проиграю. Я не могу проиграть мною же придуманную игру!!!
- О, боже! – отчаяние стоном вырвалось из сдавленной собственными руками грудной клетки, заставляя меня сбиться в один жарко пульсирующий комочек боли у измятой постели, на которой тяжело дышал не ты…
Подался вперед, а потом и вовсе рухнул на пол, заходясь рыданиями. И мне было глубоко наплевать на Шина. Хотя… ему сейчас было аналогично все равно на меня, подыхающего на полу собственной спальни. Сейчас для него существовал лишь он сам и то удовольствие, которое ему доставило мое тело – не я. Я был ему не нужен, потому что иначе он бы уже был рядом. Он бы почувствовал все то, что чувствовал я. Но нет. Он не тот, кто мне был нужен. Он был чужим и холодным. Инородным телом, по стечению обстоятельств и моей персональной глупости оказавшимся подле меня. В то время как единственно важное для меня создание сейчас было за вот этой тонкой, намертво запертой дверью, ненавидя меня так сильно, что я чувствовал это все своим нутром даже сквозь стены.


- Привет, - так отстраненно. Ты, Джек.
Едва сдержался, чтобы не развернуться и не послать тебя нах*й. Лучше – ударить бы тебя. О, хочу этого.
Бл*дь, да как ты смеешь даже разговаривать со мной? Что, нравится изводить? Хочешь посмотреть на мою реакцию? О, ты знаешь, что я вчера все слышал. Но не выйдет, тварь…
- Привет, - мило улыбнулся, глядя через плечо. Мм, смотришь так виновато. Отчего это вдруг? А, ну да – играем. А я чуть было не поверил, что и впрямь чувствуешь за собой вину. Хрен ты что чувствуешь! Ты этого просто не умеешь делать. А я разучусь. Потому что меня тошнит от собственного сердца, которое оживает, стоит лишь тебе нарисоваться на горизонте. Ненавижу тебя, Джек. И, черт возьми – я дам тебе это понять. Но не прямо. Более изощренным способом. Чтобы ты помучился. Чтобы пострадал. Да, я люблю делать больно. А тебе – так и подавно. Это нереальное ощущение. Приятное. Сладкое. Ноющее. Быть в самое больное место. По самолюбию. Оно у тебя обостренное. Как хроническое заболевание. Ну, что ж – мне это только на руку. Потому что меня ты задел за живое. Ударил в самое сердце. А я ведь хотел подарить его тебе. Ну, нет – обойдешься. Лучше выбросить его свиньям. И то больше корысти.
- Ты сегодня рано… - Мнешься. Не знаешь, что сказать? А я все улыбаюсь, кивая головой. Словно ничего и не было.
Растерялся. Ну, что ты так на меня смотришь, Джекки?
- Крис?
-??
- Давай поговорим.
- А мы что, по-твоему, делаем? – я невинно посмотрел на тебя. Ой, как мне все это нравится!
- Крис, о нас…
Прошел вперед, чтобы замереть прямо передо мной. Посмотрел в глаза, но что ты можешь прочесть в них, кроме насмешки: НАС не было никогда, так, что и говорить не о чем.
- В смысле? – играю придурка. Не понимаю, о чем это он говорит.
- О том, что между нами происходит… - смотришь, смотришь просто в меня. Нет там уже ничего. Только то, что не выжгло твое равнодушие. Но что посеешь, то и пожнешь, так что останусь-ка я холоден и безразличен. Как прежде ты.
- А что между нами происходит? – чуть прищурился, пристально поглядывая на тебя. Так – слегка заинтересованно. Пытаясь понять. Я ВСЕ понимаю, тварь. Но мне пох*й.
- Крис, только не говори, что ты не понимаешь! – так… ммм… с мольбой. С отчаянием.
- Нет, Джек, я, правда, не понимаю, о чем ты…
- О, боже, Киро! – как быстро меняется твое настроение. Только что ты готов был молить меня о понимании, теперь же ты не прочь меня убить. Контрасты. Сильные, мой сладкий. Как все в тебе. То, что я так ненавижу.
- Да что такое, Страйфи?! – округляю глаза. Нужно ведь сыграть недоумение. Сыграть так, чтобы ты поверил. Ты же у нас великий актер. Манипулятор. Притворщик. Имитатор. Кто ты, Джек Страйфи?
- Ты… ты… ты… - не нашел слов; рывок – и ты уже был возле меня. Замер. Вместе с грудной клеткой. На вдохе. Вижу – ты сам не знаешь, чего хочешь. Ударить. О, да – было бы неплохо. Тогда я бы смог ответить тем же. Только сильнее. Чтобы увидеть твою кровь. И слезы. Да, чтобы плакал. Не только от боли. От обиды.
А может ты хотел меня поцеловать? Ты так дышишь. Задыхаешься. И не знаешь, не знаешь, как тебе поступить. Ну же, сука – решайся. Делай же что-то, черт бы тебя побрал!
Толчок в грудь – и я больно ударяюсь о край столешницы поясницей.
Не удержал равновесия и упал на непокрытый стол, опрокидывая вазу с цветами. Вода тут же растеклась по всей поверхности, попадая и на мою одежду.
Таки ударил. Но чтобы уже через миг касаться моих губ своим прерывистым дыханием. Что, не можешь решиться и поцеловать меня? А трахать Шина ты смог. И тебя ничто не остановило. Даже то, что мне было больно, а ты об этом знал. Когда ты чего-то хочешь – тебе становится плевать на чувства других людей. Ты – эгоист. Ха, а я кто, по-твоему, – мазохист? Нет уже – ты ошибаешься. Глубоко. И я докажу тебе, моя прелесть.
Чуть приподнимаюсь на локтях, чувствуя, как холодные капли воды стремительно стекают вниз, оставляя прозрачные следы на моей коже. Мои губы, слегка приоткрытые, уже рядом с твоими: ощущая их тепло. Такое дразнящее. Манит. Хочется поддаться искушению. Хочется попробовать его на вкус.
- Джек, что ты делаешь? – так невинно. Глупый – не понимаю. А ты тихо выдыхаешь, стоном будоража кровь в жилах. Тянешься ко мне, легко касаясь моих губ своими. Как разряд тока под кожу – и по оголенным нервам. Воспаленным. Под твоими касаниями. Да, вот так – скольжением вверх по моим бедрам, начиная жадно припадать к губам. А я не отвечал. Просто замер, ожидая того, что будет дальше. Ждал-ждал-ждал, а тело все чаще и чаще откликалось на твои ласки жаркой пульсацией.
Понял: еще немного – и игра перестанет быть только игрой. Забава перерастет в нечто большее. Того, что уже нельзя будет изменить, просто выйдя из игры.
- Крис… - ты едва не заплакал от отчаяния, когда через минут пять я все еще отстраненно смотрел на стену у тебя за спиной, даже и не думая отвечать на твои нежности. Не нравится, котик? Что – кукла не хочет играть с тобой? Ха, плохая-плохая кукла – накажи ее. Брось. Найди другую и продемонстрируй, как ты умеешь любить. Так, как ты сделал сегодня ночью.
- Не трогай меня, Джек, - сквозь зубы процедил я, не глядя на тебя: мне больше нравилась побелка стен нашей кухни, нежели ты. Она – не такая бездушная. – И еще раз ко мне приблизишься – я сделаю все, что возможно, лишь бы ты об этом пожалел. Понял?
- Да, Кристиан. – Отпрянул так резко, что у меня закружилась голова. А я не сдержался и громко, заливисто рассмеялся. Тебе в след. Смеялся, пока ты не скрылся за дверью. А затем смех сменили слезы: просто я знал, что все равно буду тебя любить…

POV Страйфи

- Привет, Рикки, - да, уе*ище, я пришел к тебе. Да, ты не ошибся – это я. Ты удивлен? Растерян? Испуган? Рассержен? Бл*дь, да испытываешь ли ты хоть какие-то чувства?!! Должен. Но нет – смотрит на меня. А что на меня смотреть? Я – это я: идеал, божество. А кто ты? Ты – дрянь, которая отобрала у меня мою игрушку. Но я пришел к тебе, чтобы предложить нечто взамен.
- Хочешь меня?
Да, я предлагаю ему себя. Чтобы ему не достался он. Все просто. Банально. Подло. Жалко. Низко. Но я не знаю, что еще мне делать. Я должен вызвать в моей кукле ненависть к этому красавчику, а что может быть хуже, чем измена со мной? Правильно – ничего. Или я слишком самонадеян?
- Ну, чего же ты молчишь, Рикки: предложение действует только сутки, - я склонил голову набок и, легко прищурившись, с нескрываемым любопытством рассматривал Брайтенграсера. Он же молча буравил взглядом стену за моей спиной. Да что у всех за привычка такая – игнорировать меня? Или в новых домах интерьер стал каким-то особенно занимательным? Что вы там узрели? Или побелка выглядит приятней, чем ваш покорный слуга? Хаха, а она умеет делать минет?
- Я понимаю, что ответ требует глубокого философского осмысления, но, во-первых - я этого не оценю, а во-вторых – могу и передумать, так что решайся быстрее…
Рикки наконец-то перестал проедать взглядом побелку и решительно настроился проделать это с моим лицом. Эй, красавчик, умерь пыл: я же тебе не соучастие в убийстве предложил, а всего лишь трах.
- Ну-с?
Прищур. Взгляд – пронизывает. О чем ты думаешь? Неужто, о нем? О-о-о, нет – не может быть! Ты не мог… Или мог?
- Черт, Брайтенграсер, только не говори, что втюхался в нашего педика?
- Подбирай слова, Хьюдек, - подался вперед, примеряя на моем горле свою пятерню. Ну, это уже не смешно: на нем уже синяки остаются после ваших «ласк»… Да и что за привычка дурацкая: как что – сразу перекрывать кислород? Неужели, вам не интересно послушать, как ваша жертва унижается, моля вас о прощении? Видимо, нет… Ну, да ладно – я только высказал свое мнение. Да и то не вслух.
- Во-первых, я сказал правду, а во-вторых – мы будем трахаться или нет?
- Конечно, да.

POV Киро

- Кир?
Я вздрогнул: вот какого черта так подкрадываться? У меня сердце остановилось в груди!
Правда, по нескольким причинам. Во-первых – это было неожиданно. А во-вторых – это был Страйфи. Я что, не ясно выразился? Кажется, я предупреждал о том, чтобы держаться на расстоянии. Или кто-то привычно меня не слушал?
- Чего тебе? – огрызнулся я, даже не глядя на эту суку.
- У меня к тебе маленькая просьба…
- Иди нах*й.
- Ты бы хоть послушал для начала, - чувствую: улыбаешься. Черт возьми: я тебя нах*й посылаю, а ты мне улыбаешься?! Ты – е*нутый придурок, Страйфи!!!
А он подтвердил мои предположения, продолжая, как ни в чем не бывало:
- Ты сегодня встречаешься с Рикки?
- Не твое дело! – столь же грубо отрезал я, а сам напрягся: чего это вдруг Джек заговорил о моем бойфренде?
- Ки, ну пожалуйста, - заныл он. И губки, наверное, надул: знаем мы – не ново. Все заезжено и не раз использовалось. Уже не катит, Джекки: придумай что-то новенькое. И, желательно, практикуй не на мне.
«Ха, Киро – потому что ты точно поддашься.
Да них*я: я на Джека Страйфи больше не ведусь.
И когда ты это придумал? Только что? Брось, Крис – ты не только на него поведешься, ты сделаешь все, что он захочет. И даже больше…
Так, вали отсюда, умник: в моей голове есть место лишь для одного. Для меня».
- Джек, отъе*ись! По-жа-луй-ста, - по слогам произнес я, копируя его интонацию.
- Ладно, когда он придет – отдашь ему это, - на стол передо мной с мелодичным звоном опустилась тонкая цепочка мужского браслета. Еб*ть, Риккиного браслета!!!
Я замер, не понимая, что происходит. Хотя нет, вру – я все понимал.
Сердце конвульсивно дернулось в груди, чтобы сорваться с цепи и ринуться к горлу, чтобы уже там застрять, намертво забив все каналы, чтобы легкие сдавило от нехватки кислорода, а от давления заломило виски. Чтобы глазам стало больно от колючей обиды, что горькими слезами защекотала в носу.
- Джек?!! – голос вернулся неожиданно. Приведя за руку злость: сука!!! Ты не мог!! Нет, Киро – он как раз и мог… Иди ты в ж*пу, уеб*ще!
Я вскочил на ноги, дробя суставы пальцев о столешницу. Или наоборот: столешницу – пальцами? Ну, темное лаковое покрытие точно оказалось под моими ногтями.
Я схватил браслет и резко развернулся, чтобы тут же наткнуться на взгляд, полный нескрываемого превосходства.
- Что такое, Кристиан? - Ты, сука, даже улыбнуться посмел, хотя, что тебе?
- Откуда у тебя это? – я нервно сглотнул, чувствуя, как сердце отправляется в желудок. Больно. Очень.
- Ну, это уже не твое дело, малыш, - улыбка заполнила собой все пространство этой комнаты. Так, что мне в ней стало тесно. И я захотел броситься прочь. Чтобы не задохнуться, потому что это со мной, кажется, сейчас и происходило: обидно было так, что грудь горела огнем, сжигая кислород раньше, чем он попадал в легкие.
- Ты с ним спал? – я нашел его глаза, но тут же отвел свои, потому что понял, что просто не могу в них смотреть без жуткого желания разрыдаться, а потом – покончить с собой. Да, я сдохнуть хотел, глядя в твои, Джек, глаза.
Страйфи сделал шаг вперед, чтобы оказаться просто передо мной. Слегка прищурился, и уже сам поймал мой взгляд, приковывая к себе крепче любых наручников.
- Нет, Кристи, что ты: я с ним не спал, - искренне. Тихо и вкрадчиво. Склоняясь ко мне. Так, что я почувствовал его тепло на своих губах.
Я дрогнул, облегченно переводя дыхание. А Страйфи мило мне улыбнулся и мимолетно бросил:
- Мы с ним просто трахались.
Развернулся и неторопливо вышел из комнаты, оставив меня одного: подыхать, давясь слезами: так больно мне не было никогда.

POV Страйфи

- Ну, чего тебе? – огрызнулся я: дружелюбным меня в последнее время вряд ли кто рискнет назвать. Разве, что отъявленный мазохист с извращенным мировосприятием: я.
Ромео же к таким явно не относился, потому что ответом мне стало аналогичное по тону:
- Поговорить надо.
- Давай. Но начнешь промывать мне мозг – пошлю нах*й. Понятно?
- Да уж: ты умеешь объяснять доходчиво, - клавишник прошел вглубь комнаты и замер передо мной. Смотрел пристально: я ощущал это кожей. Я же видел его лишь боковым зрением, полностью поглощенный созерцанием трещин на потолке: знаете, это очень увлекательно. Можно многое увидеть. Если фантазия позволяет. Многие люди ее лишены. Такие вот, как Ромео: никакого воображения. Скучный он. Хотя и по-своему интересный. Как объект изучение примитивных инстинктов у высших приматов.
- Я знаю. Теперь попробуй ты: зачем приперся?
- Ю и Киро сговорились против тебя: хотят отомстить.
Ух, ты: а это интересно!
Я даже прервал свои наблюдения и перевел взгляд на Ромео: а ты у нас, оказывается, шестерка? А Ю догадывается, что ты его, дружочек, сдал? Логическое мышление орет о том, что нет, тогда как интуиция с довольно разумными доводами твердит о том, что – да, и в таком случае это – часть их плана. Боже, как это любезно с вашей стороны: поучаствовать в моей забаве! Надо будет вас отблагодарить. Но лишь когда я выиграю.
- Ну, удачи им, - криво усмехнулся я, делая вид, что слегка обижен и растерян. Пусть докладывает новоиспеченный Штирлиц, что им удалось меня задеть.
- Страйф, ты чего, не понимаешь? Они реально собрались сделать что-то плохое! – округлил глаза клавишник.
Так, а это уже нечто странное… Бл*дь, неужели не играет?!! О-о, вот это уже занятно…
Я резко сел, по-новому глядя на Ромео: с интересом – довольно откровенным, и некой толикой восхищения – надо же его наградить: хороший песик – выслужился.
- Подойди, - потребовал я, примеряя маску загадочности: нужно разогреть в нем любопытство. И дать понять, что я заинтересован в предоставленной им информации. Ну, и в нем самом: пусть радуется – его хочет сам Джек Страйфи. Бл*дь, обожаю себя!!!
Ромео беспрекословно повиновался: в этом абсурдном мире мое слово – закон. Хотя порой мне и нравится, когда его нарушают. Некоторые. Так, Джек, не отвлекаемся! К тому же сейчас ты меньше всего должен думать об этом пидарке. Черт, а так ведь хочется: до коротких, болезненных спазмов в паху.
- Так вот, сладкий, - начал я приторным полушепотом, стоило лишь клавишнику оказаться в непосредственной близости от моей колоритной персоны. – У тебя получилось: ты меня заинтриговал, так что я требую подробностей. Мельчайших, - последнее слово я, как и полагается, выдохнул брюнет в губы. Черт, хочу его поцеловать! Это входит в план моих дальнейших действий, но парой-тройкой пунктов ниже: на данный момент предпочтительней, чтобы его язык был свободным: я хочу послушать то, что он скажет не меньше, чем трахнуть его.
- Ок, - на выдохе произнес клавишник, соглашаясь с любым моим требованием. Облизал губы, не в силах оторвать взгляда от моих: слегка улыбающихся ему. – Кристиан очень сильно на тебя обижен и поэтому решил отомстить. И подбил на это Ханнеса, который в последнее время тоже не питает к тебе теплых чувств. У них есть какой-то план, но они меня в него не посвятили…
Так шумно дышит…
Ммм… что я слышу? В голосе промелькнули нотки обиды и ревности? Ох, мой доносчик приревновал нашего гитариста (и по совместительству – своего лучшего друга) к моей кукле? И почему я не удивлен? Хотя, нет – удивлен. Поведением Юкито. Неужели я так сильно тебя, красавчик, обидел, что ты согласился пасть так низко и поддаться на провокацию мелкого пидарка? Да еще и в ущерб дружбе с Ромео: вы же как братья, черт побери! Были. Молодец, Кристиан: ты умеешь разрушать то, что строилось не один год. Талант. Хочешь превзойти меня по циничности и жестокости? Мой сладкий, ты уже не далек от этого: еще пара шажков – и я буду аплодировать тебе, стоящему на руинах наших жизней. Я даже тебя поцелую. В знак своего восхищения. И признаю свое поражение. А потом буду валяться у твоих ног, и просить о пощаде. Хах, как пафосно! Напыщенно. Лицемерно: я никогда не опущусь так низко, потому что ты, кукла, никогда не подымишься так высоко. Сил не хватит обыграть меня. Да и совесть не позволит. Потому что у тебя есть маленький недостаток – зовется «сердце»: я же слышал, как ты плакал сегодня утром. Чувствовал твою боль: она глубоко вонзалась в мое сердце и, черт возьми, заставляла биться и его! Вторить тебе. Да, радуйся – подрожать. Она дала мне понять, что чем дольше все это будет продолжаться, тем сильнее мое сердце будет откликаться на твое. И тем больнее я буду ему делать. Чтобы растоптать тебя, унизить, убить. В тебе себя.
Поэтому, мой хороший, я сейчас потянусь к Ромео, поэтому я дам ему себя трахнуть. И поэтому завтра ты будешь первым, кто об этом узнает…

POV Киро

Ты хотел, чтобы я бросил Рикки, да? Ну, так вот, что я тебе скажу: fuck off!!! Ничего не выйдет, Джек. Я не поддаюсь на провокации. Я не играю по твоим правилам. И пусть у меня от боли останавливается сердце, я буду улыбаться ему как прежде. Я буду закрывать глаза, и видеть его лицо! Я буду любить его, даже если придется жить в аду. Потому что я не позволю тебе играть со мной. Я не твоя кукла, хотя ты и считаешь по-другому. Заблуждайся – это мне лишь на руку.
Стук в дверь. Я вздрогнул и вернулся в реальность, которая ознобом пробрала по коже и заставила сердце на миг замереть в груди. Но нет: я тут же отдернул себя: Джек бы не стал стучать – это ниже его достоинства.
- Кир, можно? – Ю.
Я перевел дыхание и, вспомнив, как пользоваться голосом, бросил:
- Да, заходи.
Ханнес неуверенной походкой (чего я за ним раньше не замечал) вошел в комнату, не забыв прикрыть за собой дверь: разумно. Когда живешь в одной квартире с тем, для кого личное пространство значит столько же, сколько и общественный туалет.
- Кир, ты Ромео не видел? Я уже битый час не могу до него дозвониться.
- Нет, извини: я не выходил из комнаты все утро, - соврал: не хочу вспоминать утренний инцидент: начинаю задыхаться от дикой злобы и жуткого желания убить эту суку! Ну, а затем уже и Джека. Какого хрена Рикки с ним спал?!! Крис, а кто откажет такой сучке, как Джек Страйфи? Да, конечно, но… бл*дь, я же отказал?!! Но не потому, что не хочешь его. Скорее, наоборот. Просто ты, Киро, хочешь, чтобы ОН хотел тебя. А что может быть слаще и желанней запретного плода? Не утруждай себя ответом: мы все его прекрасно знаем.
- Ладно, что там со Страйфом? Каков наш план? – Ю опустился на край кровати, пристальным взглядом изучая мое лицо.
- Есть одна идейка: я хочу, чтобы ты влюбил его в себя.
- Я?!! Влюбил?!! Джека?!! Прости, но это – невозможно!
- О, поверь мне: еще как возможно. Даже такие, как он хотят любви.
- Такие, как он хотят секса.
- Ну, с этим не поспоришь. Но все-таки: была же эта Джейн…
- О-о… - по звуку, изданному Ю, я понял, что, кажется, попал в цель. А убедил ли? – Предположим. Но, черт, Киро – почему я?!!
- Потому что у меня есть… - запнулся; сглотнул, забивая боль обиды поглубже в горло, - …парень.
- А у меня – девушка! Ванесса. Помнишь такую?!! – чуть язвительно парировал гитарист. А ничего мальчик, хорош. Не растерялся. Как раз то, что надо. Джек оценит. А если еще учесть феноменальную сексуальность нашего Феникса, то… не позавидую я Джеку: любить таких, как Ю – очень опасно. И таких очень сложно разлюбить. Порой – нереально.
- Ю, он меня ненавидит! – Продолжал стоять на своем я. – И дал это понять не единожды. Так что… в любом случае это придется делать тебе.
- Но я не хочу!
«Почему, Ханнес?! – мысленно вскричал я, с силой прикусив язык, который так и тянуло озвучить мои мысли. – Боишься, что сорвешься? Что не сможешь в нужный момент сделать то, что от тебя потребуется? Что влюбишься в него? Или ты уже? Ведь поэтому тебе претит одна лишь мысль о том, чтобы сделать ему больно?
- Чего это ты не хочешь, Юки? Играть в игры нашего педика?
Еб*ть!!! Я подпрыгнул на кровати, едва не подавившись собственным сердцем, что рвануло прочь из груди, выбрав самый короткий путь: через горло.
Ю побледнел, немигающим взглядом уставившись на Страйфи, в расслабленной позе замершего на пороге моей спальни.
Джек нахально улыбался, радуясь произведенному фурору. Молодец, сучка: появление в лучших традициях Голливуда. Лично я впечатлен. До остановки сердца и дыхания. Нервного покалывания в кончиках пальцев, которые сейчас с такой силой впивались в край кровати, что из-под идеального маникюра брызнули капельки крови. Ты, слава богу, этого не заметил, мой ангел: иначе бы твое лицо сейчас озаряла та самая злорадная улыбочка, что заставляет меня желать твоей смерти: как минимум.
- Ханни, не хочешь пойти покурить? Сейчас это как раз то, что тебе нужно, - улыбка была настолько сладкой, что у меня запершило в горле, язык прилип к небу, а сознание все чаще и чаще подкидывал идейку пойти и удавиться: он хочет остаться со мной наедине!
От одной лишь мысли об этом желудок стянуло в тугой узел, а сердце предательски заглохло, спрятавшись за костяной клеткой моей задыхающейся груди.
- Пошел. Вон. Ю. – Холодно. Так, что мороз продрал по коже.
Ханнес вздрогнул, словно от сильного удара. Посмотрел на Джека, все еще надеясь на то, что тот сменит гнев на милость. Но сучка даже не смотрела в его сторону, пристальным взглядом прожигая дыры в моем лице. Желание убить себя тут же возросло до критической точки и переросло в манию.
Ю медленно вышел, а Джек все так же стоял в дверях, плечом прислонившись к косяку. Смотрел на меня. Не моргая.
Я тихо застонал, понимая, что ничего хорошего мне этот взгляд не сулит. Отчаяние подняло голову и едва не завыло у меня в груди: что же ты молчишь, Джекки? Чего ждешь? Что… что вообще происходит? Одни лишь вопросительные знаки, Джек. Поставь уже точку!
- Ну, что, поговорим, кукла? – голос как патока: я в нем увязаю.
- О чем, Андреас? – специально сделал ударение на нелюбимом имени: чтобы позлить, разрушить это ледяное спокойствие, вывести из себя. Чтобы ты, сучка, проявил хотя бы какие-то эмоции, а то я словно с мертвецом в одной комнате нахожусь. Страшно и противно. Жутко до чертиков. И так хочется тебя коснуться…
- О том, что ты, мой сладкий, маленькая мразь.
- Надо же: у нас с тобой так много общего? – я пытался быть спокойным. Бл*дь, да я пытался хотя бы просто дышать! С тобой даже это сложно сделать, Джек. И ты это знаешь, поэтому улыбаешься. Мне, черт возьми! Ты. Улыбаешься. Мне!!! За это стоит и умереть.
- Да неужели? – Джек сделал шаг вперед, наконец-то войдя в комнату. – Ты находишь?
- О, да, Джекки, - я тоже улыбнулся: провоцировать тебя – что может быть…страшнее? И приятней: получаешь поистине невероятное наслаждение. До дрожи по всему телу.
- Джекки? С каких это пор у нас столь близкие отношения? – Издевается. Доводит. Бьет по самому больному месту. А я едва не кончаю от столь болезненного удовольствия. Черт, мне нравится, когда он меня унижает? Выходит, что да.
- Отношения? Не льсти себе. Так: стой, где стоишь! – Он только что пересек черту моего личного пространства: здесь ему не место.
На это Страйфи ответил лишь презрительной ухмылкой: мои слова ровным счетом ничего для него не значили. В его мире значение имеет лишь то, что говорит он сам. Не более того.
- Слушай меня внимательно, Кристиан: не выводи меня из себя, а иначе ты на собственной шкуре узнаешь, что это такое – быть моим врагом.
- Бла-бла-бла, Джек. Это – пустой треп, - черт: ну и что я такое говорю?!! Кто меня, черт возьми, тянет за язык?!! Киро, закрой рот – пока не поздно, пока ты его не разозлил.
- Да неужели? – Он был близко. Непозволительно близко. Взял меня за подбородок и чуть его приподнял, заставив посмотреть на него.
По телу волной прокатилась дрожь, руки онемели и уже не слушались. Мне осталось лишь дышать. Им. Его сладким запахом. Бл*дь!!!
Его колено оказалось между моих ног, упираясь в край матраца.
Не застонать. Не отключиться! Киро!!!
Движение вперед: скользящее, медленное, аж пока его нога не уперлась мне в пах. Рывок: он приподнял меня, тем самым заставив отереться о его бедро отвердевшим членом. Ох, ты чувствуешь это, да?
Рука на поясницы: Джек еще сильнее прижал меня к себе, все-таки вырвав стон из моей груди.
Его глаза так близко. И губы: сладкие, мягкие, теплые. Улыбаются мне. О, боже…
Кончиками пальцев коснулся моей щеки, нежно погладил, заставляя задыхаться и плакать: едва сдержал слезы, что комом стали в горле.
- Крис, не заставляй меня сдержать свое слово, - склонился и легко коснулся щеки губами.
Я закрыл глаза, едва не теряя сознание от просто нереальных ощущений: это было самое прекрасное, что когда-либо со мной происходило.
Он осторожно меня отпустил и, больше ничего не говоря, вышел из комнаты.
Боже мой, Джек, что мне с тобой делать?
Я сорвался с места, чтобы налететь на запертую дверь, в отчаянии ударить в нее кулаком и, рухнув на пол, разрыдаться, охрипшим голосом повторяя, как молитву: «Я люблю тебя, Джек, люблю…»

POV Страйфи

Я аккуратно прикрыл дверь, едва сдерживая себя, чтобы не сделать это очень и очень громко. Так, чтобы оглохнуть и больше не слышать того тихого, протяжного стона-воя, идущего из глубин моей груди. Заеб*ло, сердце! Хватит диктовать свои правила, хватит мной руководить, ставить свои условия! И да – прощать ему все. Он же издевается над тобой, Джек! Он специально это делает. Знает… знает то, что ты… О, боже, Джек, хватит ныть: достал уже! Ты ж, бл*дь, не гребанный педик?!! Ха-ха, а кто?
Я резко развернулся, чтобы едва не впечататься в Шина. О-о, давненько я тебя не видел. Да, кажись, с того самого дня, как мы с тобой трахались: драммер по-тихому свалил, пока я под душем смывал следы его ДНК. Мерзостные ощущения, если честно. Мне не понравилось. Нет, все было круто, довольно приятно: я даже кончил, но все-таки осталось ощущение неудовлетворенности, такое, знаете, сосущее чувство глубоко внутри. Гулкая пустота. Которую Шин не смог заполнить. Потому что я ничего к нему не испытывал. Да и он, наверное, тоже, хотя… по его затравленному, откровенно-меланхоличному взгляду можно было сделать вывод, что мое предположение в корне не верно. Бл*дь, ну только этого мне и не хватало для полного мазохистского счастья! Влюбленный драммер. М-да… Круто, особенно если приплюсовать сюда шизеющего по мне клавишника и социопата-басиста. Попал ты, Джекки. Пожинай плоды, тобой же выращенные.
Урод ты, Страйфи. Ох, да ты словно Америку открыл! Не хочешь сделать еще какое-нибудь шокирующее заявление?
Так, стоп!!! Хватит разговаривать с самим собой, а то смахивает на подарочек к Дню рождения дедушки Фрейда. Вот кто скончался бы от множественного оргазма, попадись ему такой пациент, как я.
- Привет, Шинни, - черт: чисто на автомате. Да еще и так приторно-сладенько, что аж затошнило. Джек, да ты сука!
- П-привет, - драммер попытался незаметно проскользнуть к выходу, но я как всегда не дал ему этого сделать, преградив путь собственным телом.
- Что-то давненько ты не заглядывал, - продолжала измываться часть меня, в то время как вторая рвалась посетить туалет и проблеваться: ее тошнило от первой. От ее едкого, сахарного голоска, манерности, изысканной отвратительности. Меня выворачивало наизнанку от меня самого. Я презирал и ненавидел себя как за слабость, так и за морально изуродованную душу.
- Был занят, - не слишком правдоподобно. По крайней мере, обе части меня в это не поверили. Одна звонко рассмеялась бы, если бы второй не захотелось рыдать от отчаяния.
- И чем же, если не секрет? – придирки. Специально допытываюсь. Хочу, чтобы он признался – это же из-за меня? Да, Шин – я все прекрасно понимаю, ведь читать правду во лжи – мое давнее хобби. Но она у тебя разве, что не на лбу написана – мне даже не пришлось напрягаться.
- Э-э… это неважно, - мнется. И будет делать это дальше. Пока я не определюсь; пока не сделаю шаг – скажу или «да», или «иди нах*й». А мы оба знаем, что второй вариант услышать от меня намного вероятней. «Потому что» будет много, так, что какой резон их все перечислять? Хватит и одного: он сейчас в соседней комнате ненавидит меня больше всех на свете. Ведь любит же. Думаешь, кукла, я не знаю? Ну, так я тебя разочарую: ты ничем не отличаешься от остальных. Разве, что нежеланием сдаваться без боя. Хотя подыгрываешь ты отменно.
- Да неужели? – черт, как я еще умудряюсь следить за разговором и связно отвечать, когда мои мысли заняты совершенно другим, отвлеченным от темы? Вопрос риторический, но требует ответа, ведь сводит меня с ума своей навязчивостью. Как паранойя. Это у нас с ним общее: постоянно напоминать о себе. И часто – далеко не в самые подходящие для этого моменты. Вот как сейчас.
Шин, хватит мяться: скажи все прямо – чтобы я от тебя отъеб*лся! Ведь если промолчишь – останешься в игре, а правила здесь жестокие, ибо их устанавливаю я.
Молчит. Опустил глаза в пол: думаешь, мое несчастье, что ответить такой суке, как я?
Ну, не буду тебе мешать: не дожидаясь очередной лжи, развернулся и пошел к себе. Надо подумать, как отвадить Ю от Киро. Есть, конечно, один способ, проверенный на личном опыте и еще ни разу меня не подведший, но, если честно, то я жутко устал к нему прибегать: реально – чувствую себя шлюхой…

POV Ю
- Ну, и где тебя черти носили?!! – не слишком любезно поинтересовался я, стоило лишь другу нарисоваться на пороге студии. – Вообще-то я тебе звонил, - улыбался. Но это не значит, что мне было весело. Я злился. Очень. Какого хрена, Ромео?!! Мало того, что эта сука выеб*ла тебе мозг своими заскоками, так ты позволил ей сделать это еще и с твоей задницей?!! Ха-ха, подыгрываешь победителю? Коллаборационист? Эх, я еще и такие термины знаю? А вы считали, что я - полный кретин? Ну, обломится вам: я не такой дебил, как вам рисует ваше стереотипное воображение, взявшее за основу умозаключения, строящиеся на наблюдениях парочки малолеток, которые суют свой нос, куда их не просят. Эй, гомо сапиенс: соответствуйте второму определению. Я, бл*дь, играю на публику. Играю гитариста с именем, которое успешно выражает один примитивный звук, в то время как меня самого знают единицы. Вы знакомы с Ханнесом де Бюром? Вот и мне кажется, что нет, так что прошу – держите свое необоснованное и эмпирически неподтвержденное мнение при себе, и не выводите меня из себя.
Вот так, как это сейчас делает мой друг. А друг ли? Надо бы добавить определитель времени «уже», но отчего-то не хочется.
- Ну, чего молчишь? Я, кажется, вопрос задал, - я начал, таки, выходить из себя: стоял на пороге самоконтроля, желая разнести студию и голову Ромео. Причем первую посредством второй. Чтобы не тратить времени и силы зря.
- Остынь, Ханни, - презрительно скривившись, бросил «друг». – Мы с тобой не супружеская пара, чтобы я обо всем тебе докладывал.
- Вообще-то я считал, что мы с тобой – друзья, - я снова улыбался, скрывая под маской вечно улыбающегося шута едкую обиду: вот, значит, как мы поступаем с лучшими друзьями? Или секс с Джеком дает какие-то привилегии в общении с другими смертными? Так вот что я тебе скажу, мой друг: таких вот «привилегированных» во всем мире столько, что хватит на один небольшой населенный пункт с развивающейся инфраструктурой.
- Мы и есть друзья!
- Ты действительно так считаешь? – я даже хохотнул: повеселило меня это заявление отменно. Пожалуй, до слез.
- А ты нет? – вопросом на вопрос ответил Ромео. Уходит от ответа? С чего бы это вдруг? Неужели чего-то боится? Остается узнать, чего именно. Сделать больно мне? Ну, что-то мне подсказывает, что мое эмоциональное состояние его мало волнует. Тогда вопрос остается открытым: ведь мне неизвестны даже варианты ответов.
- А я уже не знаю, что мне думать, Тобиас.
- Не называй меня так! – сквозь зубы процедил Ромео, испепеляя меня взглядом. Ничего страшного: я же все-таки – феникс: возрождаться из пепла – вот это привилегия, мой дорогой. А трахать Джека Страйфи – это милостыня. И в первую очередь – вам от него. Какой, оказывается, Джек у нас благодетельный.
Еб*ть, и эту суку я должен влюбить в себя? Увольте: я не такой ярый приверженец садо-мазо.
- Ну, извини, что родители не додумались назвать тебя по-другому.
- Пошел ты!
- Уточни, куда именно: а то я могу и заблудиться.
- Хватит паясничать, Ханнес!
- Но я ведь только начал, - я даже возмутился: ну, точь-в-точь, как Страйф. А Ромео аж передернуло. О, как? Не нравится, да?
- Заткнись, де Бюр, - злость возрастает в геометрической прогрессии, обретая вполне материальный объект направленности. Впрочем, и катализатором выступил он же. Я.
- С чего бы это я стал затыкаться? – вполне удивленно. А это ведь цепляет, да, Ромео? Конечно, вон как побледнел: точно не миновать рукоприкладства.
- Потому что если не сделаешь этого – будешь пересчитывать собственные зубы, собирая их по полу.
Что и требовалось доказать.
Угрозы. Все – пустые угрозы. Слова меня мало пугают.
- Слушай, друг: хватит строить из себя Рембо, окей? Это смешно. Особенно после того, как тебя трахал Джек Страйфи.
- А кто сказал, что он это делал? – злой шепот: ну-ну, я же не дурак, и уж ты, мой друг, должен об этом знать.
- Ладно. После того, как ТЫ его трахал: устраивает? – поменял формулировку я, хотя смысл остался неизменным. И Ромео он отчего-то снова не устроил. Потому что его кулак тут же пришел в соприкосновение с моим лицом.
Меня это даже позабавило. Правда, спустя пару секунд, которые ушли на то, чтобы отодрать себя от пола и задвинуть болезненные ощущения куда-нибудь на задний план.
- Ты – слабак, Ромео: не можешь признать правду, - я сплюнул Черт, отколол мне ползуба.
- Какую, бл*дь, правду?!! То, что ты ебн*лся на голову? Что Крис тебе мозг промыл?
- Да них*я он мне не промывал! Я и без него прекрасно знаю, что такое Страйфи!
- Да неужели? Так поделись. Только боюсь, ты запоешь всем известную песенку про шизанутую сучку. Скучно, Ханнес, и далеко от истины!
- Ха, а он об этом знает? – съехидничал я: давай же – ударь меня снова, и тогда я смогу с чистой совестью исполнить свое заветное желание и разнести полстудии. Правда, такое удовольствие грозит мне увольнением и судебным иском: за порчу частной собственности и нанесение тяжелых телесных повреждений.
- Ну, что заткнулся? Нечего возразить? Потому что я прав, потому что я, черт возьми, знаю его лучше твоего! Я все о нем знаю. А ты этим похвастаться не можешь. И тебя это бесит, потому что ты запал на него, а он… а ему плевать на тебя. Впрочем, как и на всех стальных. Во вселенной Джека Страйфи нет места ни для кого, кроме него самого. Он – самовлюбленна, эгоцентричная сука. И, поверь, - этот диагноз поставлен достаточно давно, чтобы подтвердиться.
- Слушай ты, умник, - Ромео неожиданно оказался просто передо мной, прошипев эти слова мне в лицо: не очень приятно, я вам скажу. – Ты не имеешь никакого права судить кого-либо.
- И тем более – его: бла-бла-бла, - я не дал ему даже мысль закончить: еб*ть, все так банально. Эх, Ромео…
- А если и да, то что? Какое тебе вообще-то дело?
- Да совсем никакого! – Это уже переходит все границы. Черт, Ромео, но ведь так действительно нельзя! Я, бл*дь, все-таки тебе друг, хоть ты так быстро об этом и забыл. – Кто же я такой, чтобы вмешиваться в твою жизнь, волноваться за тебя, переживать…
- Вот только не дави на жалость, - и снова это нескрываемое презрение: до боли – в левом подреберье.
- Да не собирался: видимо, это все равно бесполезно.
- Хочешь сказать, что я – безжалостный?
- Нет. Я хочу сказать, то просто Я не достоин того, чтобы меня еще и жалеть. Видимо, не заслужил. Я же всего лишь правду говорю.
- Еб*ть! – Ромео театрально закатил глаза. – Ну, что за пафос? Ты этого у Киро набрался? Так хочу напомнить, что он создан по образу и подобию Джека: никакой индивидуальности. А ты, как мне помнится, не хочешь иметь с ним ничего общего.
- Я такого не говорил, потому что кое-чему у него, таки, стоит поучиться. Например – любить только себя. Чтобы потом не было больно. Когда тебя придает самый близкий человек!!! – Не выдержал. Сорвался. Да пох*й!!!
- Ха-ха, - Ромео высоко запрокинул голову и рассмеялся. Правда, не очень весело. – Твои намеки не очень прозрачные, Ханни.
- Так я и не старался их таковыми сделать! О, черт – как меня это все достало!!! – я схватил со стула куртку и рванул к выходу. Надоело. Все: этот пустой треп, взаимные унижения, эта наигранность в отношениях, напыщенность фраз: мы словно на сцене играем кем-то другим написанную драму. А это же, все-таки, еб*чая жизнь!!!

POV Киро

- Привет, малыш, - чмокнув меня в щеку, бросил Рикки, а затем опустился в кресло напротив меня. Я лишь улыбнулся в ответ, пытаясь скрыть стремительно разгорающуюся ярость за маской умиротворенной меланхолии. Кажется, выходит. Хотя мне ведь со стороны не видно.
- О чем ты хотел со мной поговорить? – Все так же щебетал мой бойфренд, все больше и больше расшатывая фундамент моего и без того зыбкого спокойствия.
- Да ни о чем особенно важном. Кстати, Страйфи просил передать тебе это, - я замер, вытянув вперед руку с зажатым в ней браслетом, что маятником раскачивался в холодном воздухе гостиной. Мой взгляд был намертво прикован к лицу Брайтенграсера. Ох, побледнел. Не ожидал, что я так быстро обо всем узнаю? Ну, так ты недооценил оперативность почтовой службы под названием Джек Страйфи.
- Э-э, это не мое, - слишком торопливо, Рикки. Так только врут: от нервов начинаешь говорить скороговорками. Причем, нести необдуманный бред, надеясь на то, что собеседник – полный кретин, не замечающий, как ему вешают лапшу на уши. Ну, конечно, пока та не начнет маячить перед глазами.
- Это твое, - я улыбнулся и швырнул браслет журналисту. – Просто, когда собираешься мне изменять – не делай этого с Джеком: еще больший кайф, нежели от секса он получает, рассказывая о нем самым заинтересованным персонам. В очень мелких подробностях. Привести пример? Или поверишь мне на слово? – пытливо смотрел, ожидая реакции. Она была предсказуемой и банально-скучной: Рикки стал лепетать о том, что не знает, как это вышло, что это была ошибка, что это больше не повториться.
- Пожалуйста, избавь меня от выслушивания очередной лжи. Я слышал это примерно с дюжину раз, и поэтому прекрасно знаю, что рано или поздно мне снова придется это слушать, потому что моногамия – утопическое понятие, в которое все пытаются верить, но которому мало, кто следует. Так что… мне пох*й, что ты с кем-то трахался, дорогой, но… - я сделал театральную паузу: для большего эффекта, - пожалуйста, никогда, слышишь, никогда больше не смей приближаться к Джеку!
Растерянность сменило изумление: я понимаю, он не ожидал услышать от меня нечто подобное, но… Он-то меня практически и не знает, к тому же, я и сам не ожидал, что скажу именно это. Потому что я, как раз, таки был «за» моногамию в отношениях, но… все сводится к Страйфу: если я хочу его обыграть, то должен, по крайней мере, стать им. Иначе он меня растопчет, смешает с грязью и оставит подыхать где-нибудь за плинтусом его жизни. А так низко я не паду даже по его прихоти.
- Крис, я… - все никак не мог подобрать нужные слова Рикки: я, таки, научился шокировать, но, я же учился у мастера…
- Молчи, и делай то, что я тебе говорю. Или вали нах*й.
Знаете, он остался.
Что ж, Джек: еще одно очко в мою пользу.

POV Страйфи

- Привет, красавчик, - сладкий, словно мед, голос мой обволакивал, что не могло не смутить Брайтенграсера. Кстати, на данный момент выглядел он не очень: видимо, уже побеседовал с моей куклой. Ну-ну, не расстраивайся. Если что – ты знаешь мой номер. Один звонок – наличные – и я готов утешать тебя хоть всю ночь. Да, продаваться легко. Но только за большие деньги.
- Отъеб*сь, Хьюдек! – не очень дружелюбно. И это после всего, что между нами было?!! Черт, еле сдержался, чтобы не закатить ему истерику в лучших женских традициях. Но это же смешно, а клоунада – не мой жанр, хотя, не спорю, в этом есть нечто забавное. Правда, лично для меня – до жути. Да-да: Джек Страйфи боится клоунов. А кто, бл*дь, нет? Они же – раскрашенные уроды: кто знает, что кроется под слоем грима?
- Что, с женушкой поссорился? Никак она узнала, что ты, такой мерзавец и подлец, изменил ей… с лучшей подругой?
- Ха-ха-ха, если ты хотел показаться остроумным, Джекки, то у тебя ничего не вышло, - грубишь, Рикки. И, кстати, кто тебе давал право называть меня «Джекки»? Мой член, побывавший в твоей заднице? Да них*я!!!
- Ха, было бы перед кем блистать, - чуть криво усмехнулся я. Да, ты – ничто, и я не стану этого скрывать. По той же причине.
- А мне посрать на твое мнение, - в тон мне ответил Брайтенграсер.
Я промолчал. Не посчитал нужным отвечать. Вы, думаю, знаете, почему.
- Я тебе о чем говорил? – в дверном проеме показался Киро. Ты так с ним ласков, милый? С чего бы вдруг? Неужели, вашей великой любви пришел конец? Но мне казалось, истинное чувство не может уничтожить такая мелочь, как секс твоего парня с тем, кого ты любишь больше жизни? Или я ошибаюсь? Жаль, что в тебе столько гордости и упрямства, кукла, и ты вряд ли захочешь указать мне на это.
- Я с ним не говорил! – Бросил журналист. Точнее будет сказать – огрызнулся. Что же между вами, все-таки, произошло? Вы меня, прямо скажем, заинтриговали. Если честно, я думал, Крис просто пошлет Рикки в одно занятно место.
- Да, ну? – Идеальное личико пидарка украсила не очень приятная улыбочка. Знаете, такая…мм… едкая. Ядовитая, как сок цикуты. У меня аж мурашки побежали по телу: мне понравилось. Столько превосходства, малыш. Уничтожающий взгляд. Призрение. Ох, я тебя хорошо воспитал. Подаешь надежды, но до меня тебе ой как далеко, моя сладость. К тому же, ты еще не прошел главный урок.
Я невольно улыбнулся, представив во всех подробностях положения, которые Киро должен был усвоить на главной лекции. Черт, да у меня встал, стоило лишь моей фантазии подбросить мне картинки практического характера. Всегда был за метод наглядности в учебном процессе.
- А ты чего улыбаешься, Джекки? – Переключился на меня мальчик, стоило лишь ему почувствовать на себе мой не лишенный заинтересованности взгляд.
- Не поверишь, вспоминаю особенности современной методики преподавания, - и даже не соврал. Молодец я.
Ты же, сладость моя, мне не поверил. Я даже был слегка огорчен сим фактом. Я же никогда не давал тебе повода усомниться в правдивости моих слов. В отличие от тебя, врущего по поводу и без.
- Да неужели? – Теперь Киро одарил своей коронной улыбкой меня. Ну, же – я могу и неправильно тебя понять. Вдруг… ты так заигрываешь? Мм?
- Представь себе, - я ответил ему улыбкой. Но только искренней, не скрывающей за собой ничего, кроме заинтересованности им. О, смутился. Мой мальчик, когда же ты поймешь, что выиграть может лишь тот, кто порой забывает блефовать?
Сделал шаг вперед, забывая (или забивая?) про Брайтенграсера, который (по выражению лица) с трудом понимал, что же сейчас происходит. Замер, оказавшись перед Киро, который тоже не понимал, что я делаю. Заглянул ему в глаза, все так же продолжая улыбаться, тем самым окончательно сбивая с толку и заставляя теряться. Люблю это. Такие беспомощные, смущенные, чуть испуганные. Не знаете, каков будет мой следующий шаг. А мне это лишь на руку. Это – часть моей стратегии.
Коснулся своей куклы: кончиками пальцев. Легким, практически невесомым скольжением по изгибу шеи. С наслаждением наблюдая, как тонкая кожа покрывается мурашками, а дыхание, доселе незаметное, вдруг сбивается, заглушаемое лишь нервным биением сердца.
Склонился к нему, заменяя пальцы губами. Пульс зашкаливает, превышая допустимые нормы. Ну, не дрожи ты так, солнышко. Движение вверх, к губам. Ну, же – ты же хочешь. Не сопротивляйся. Нашел губы: чуть приоткрытые, горячие от срывающегося на стон дыхания. Ласкать бы их. Губами, языком, своим дыханием. Хочешь?
Пальцы снова на шее: чуть сжимают, усложняя дыхание. Ну, же – дыши мной.
Языком по мягкой коже губ. Ну, застони. Мне будет очень приятно. Да-да, стонет. Сильные его руки резким движением прижимают меня к себе. А я медленно проникаю языком ему в рот.
О, да – ответил. Неистово, не сдерживаясь. Так, что дрожь конвульсивным спазмом прошлась по моему телу. Боже, целовать тебя – это уже удовольствие. Что же ожидает меня на десерт? Когда ты сдашься… Когда…
Потому что сдаваться, мой сладкий, ты не собираешься: понял это, когда ты медленно отстранился, облизал припухшие губы и с той же самой улыбочкой произнес, обращаясь к Брайтенграсеру:
- Ну, и что хорошего вы в нем нашли? Лично по мне, так он – предсказуем и от этого – банален. Скучно, мальчики, - подмигнул мне, чертенок, и скрылся за дверью своей спальни.
А я невольно улыбнулся ему вслед: меня ты уж точно не обманешь, кукла.

POV Ю

- Приветик. Чего это вы как будто на похоронах, а? – Страйф (не совсем трезвый Страйф – я бы уточнил) вклинился между мной и тупо отмалчивающимся Ромео, занимая место у стойки бара.
- F*ck off, - прямо высказался я: не собираюсь церемониться со всякой поганью.
Страйф в ответ лишь заливисто рассмеялся, а потом показал бармену, чтобы повторил. Мм… водка, Страй? Решил напиться? С какого перепугу? Неужто, кто-то рискнул тебе отказать? Ох, назови мне имя – я этому человеку воздвигну монумент.
- Страйфи, отвали, а? – Вполне серьезно попросил я. Если не послушается – перейду к активным действиям. Вряд ли нашему красавчику понравится, если его личико немного помнут. Например, вот об эту самую стойку.
- Остынь, мамочка, - заплетающимся языком проговорил Джек и снова зашелся хохотом. О, так ты еще и под кайфом? Ну, мило, ничего не скажешь. Надеюсь, это только экстази, потому что нарик-вокалист нам ни к чему – и так дела у группы идут хуже некуда.
- Все: тебе уже хватит, - тяжело вздохнул я, смирившись с участью «мамочки». – Сейчас я вызову тебе такси.
- Пошел ты! Я уже не маленький и знаю, когда мне достаточно, а когда – в самый раз, - стал брыкаться вокалист, выводя меня из себя. В очередной раз. Эх, а сколько их, этих разов, было? Уже и не сосчитать…
- Джек, не выводи меня, а? – я развернул красавчика к себе лицом, слегка помяв борта его пиджака. Не надо было рыпаться!
- Отъ-е-б*сь, - по слогам произнес он, просто мне в лицо, глядя на меня таким взглядом, что я на несколько секунд вылетел из реальности, поглощенный созерцанием этих магнетический глаз.
Черт, а я ведь их понимаю: тебе, Джекки, практически невозможно противиться. Ты сведешь с ума раньше…
- Да, Ханнес, отстань от него: он мальчик взрослый – сам знает, что ему делать, - вмешался-таки, да, Ромео? Не мог остаться в стороне? Ну, конечно же – ты же на побегушках у этого смазливого кукловода. А я и забыл на миг, что ты, мой друг, ничем не лучше остальных.
- О, а вот и папочка, - весело пролепетал Джек, и потянулся к Ромео. – Слушай, а мы ведь не закончили, - его тело уже вовсю прижималось к телу моего друга, заставляя кровь стремительно закипать в жилах. Черт, я ревную?!! Но кого к кому?!!
- Поехали ко мне, а? – эта блондинистая шлюха кокетливо прикусила губку и бесстыжим взглядом заглядывала Ромео в глаза. Вот, бл*дь – если он согласится (а он точно согласится), то я не знаю, что сделаю с обоими. Хотя нет – Джека уже ничто не исправит, пожалуй – даже могила, а вот мой друг… О-о, я ревную Ромео?!! Это что-то новенькое. Никогда не замечал за собой ничего подобного. Но ведь это не значит, что это не может быть?
- Ромео, не вздумай, - зашипел я, бросая на друга просто убийственный взгляд. Ты… ты не можешь так со мной поступить – мы же только полчаса как помирились! И пришли к соглашению, что глупо ссориться из-за какой-то шлюхи. И ты… ты же меня поддержал, Ромео. Ты согласился, что Джек не стоит нашей с тобой дружбы. Что ничто не стоит. Неужели, опять пустой треп? Всего лишь звуки, да?
- Ю, его надо отвезти домой… - нашелся. А я бы и поверил. Раньше. Сейчас я уже не верю ни во что, что касается Джека Страйфи. Потому что я не верю в него самого.
- Ок, мы сделаем это вместе, - не сдался я. Точнее – не поддался.
Страйфи быстро зыркнул на меня из-за плеча. Не очень довольно, я бы сказал. Но потом его идеальное личико украсила поистине дьявольская улыбочка. Черт, он что-то задумал. И вряд ли я приду от этого в дикий восторг. Я в этом уверен на все сто.
Какую же пакость ты нам еще уготовил, Джекки?

POV Киро

Меня разбудила громкая, очень громкая музыка. Рианна – “Rude boy”. Что за хрень?!! Рискну предположить, что данную «хрень» зовут Джек Страйфи.
Я поворочался в кровати, надеясь на то, что мое утомленное сознание все же сжалиться надо мной и пошлет мне сон. Желательно, без сновидений. Но оно не сильно отличалось от моего сердца, полностью подыгрывая Джеку и его эксцентричным выходкам, которые на данный момент были представление устроением внеплановой вечеринке.
Я бросил мимолетный взгляд на часы и сдавленно матернулся: два пятнадцать. Охренеть можно! Он точно свихнулся!!! Так, и кажется, не в гордом одиночестве. Бл*дь, а мне ведь всегда казалось, что с ума сходят поодиночке… Или ради Джека как всегда сделано исключение из общепринятых правил? Знаете, я бы не удивился.
Я со стоном перетек в сидячее положение, прикрывая заспанное лицо рука. Нет, это уже выше моих сил – сейчас я пойду и выскажу этому задротышу все, что я о нем думаю. Это его отменно повеселит, но мне пох*й, если честно.
Выбрался из-под вороха одеял, и вяло поплелся к двери. М-да, сейчас будет весело.
Я просчитался. То, что я увидел в гостиной, не было весело – это повергло меня в шок. Еб*ть, это конченое создание устроило в нашей квартире самую настоящую оргию!
Я замер в дверном проеме, огромными глазами глядя на действо, разворачивающееся передо мной. У меня даже дар речи пропал, а мозг отказывался воспринимать все происходящее как реальность. Черт возьми!!!
На нашем диване, жарко выгибаясь и сладко постанывая, предавались не двузначному занятию Ю и Ромео. Их полуобнаженные, влажные тела сплетались в одно, причем, самым неожиданным способом. Их губы, непрестанно шепчущие какие-то слова, касались друг друга: целовали, терзали. Их языки вторили им, слизывая прозрачные капельки пота, проникали везде, где хотели. В непосредственной близости от них замер драммер, снимая все это на видео. Камеру он держал в одной руке, в то время как второй – дрочил.
Джек замер чуть поодаль, в глубоком кресле, и с шальной улыбкой на губах наблюдал за разворачивающимся перед ним действом. Порно в режиме онлайн. Им же, скорее всего, и срежиссированное. Только больная фантазия Страйфи могла додуматься до чего-то подобного. Интересно только, почему он сам не принял участие в собственной картине? Ты же у нас прирожденный актер, Джекки. Лицедейство у тебя в крови. Да и играть ты ой как любишь: я убедился в этом на собственном опыте. Отменный актер, ты заставил меня ненавидеть все проявления этого мастерства.
Смотрит. Не отводя глаз и не переставая улыбаться. Самодовольно, но вместе с тем как-то… разочарованно, что ли? Тебе скучно. Да, мой любимый эстет – тебе надоело. Все это. До жути. Ты хочешь чего-то, а чего – и сам не знаешь.
Внести разнообразие, вмешаться в сценарий, прописанный тобою до мелочей? Испортить все? Или наоборот – спасти, грозящую с треском провалиться, постановку? Надо на что-то решаться, Кристиан. Но вмешаться – значит, признать свое поражение. Отступить – значит продолжить игру. Продлить этот кошмар на неопределенное время. По крайней мере, пока тебе, мой дорогой, не наскучит и это – игра с человеческими жизнями. Кукловод хренов! Да пошло все!!!

POV Страйфи

Пресно. Скучно. Обыденно. Немного эксцентрично и откровенно-подло. Но это не спасет ситуацию. По сути, это конец. Больше я ничего не смогу придумать. Что мне говорить вам, когда закончится действие экстази, и вы дружной толпой ринетесь выяснять у меня причину своего столь… неожиданного поведения? Снова врать? Или, что еще страшнее – сказать вам правду? Что я играю с вами, что вы для меня – лишь забавные, послушные игрушки, которых после не жалко выкинуть на помойку? Признаться вам и себе, что я – дрянь? Что во мне давно не осталось ничего человеческого? И что я таким оригинальным способом доказываю всем, что меня не за что, по сути, любить? Что меня следует ненавидеть. Потому что…ох уж эти «потому что»: их всегда бесконечно много. Придумывать отмазки легко. Порой, даже забавно – своеобразное хобби. Как марки, знаете ли, собирать.
Неожиданное вторжение. Просто другой запах, другое тепло. И все такое знакомое, такое родное и безгранично любимое. Проснулся. Да, не спорю, я на это надеялся. Хотел на всех уровнях восприятия, чтобы он пришел, чтобы разбудил и меня. Просто выдернул из этого кошмара под рабочим названием «Жизнь».
Киро замер в дверях, огромными глазами созерцая творящийся перед ним разврат. Удивлен, растерян, смущен. Такой милый. Встать бы, сбросить все маски. Подойти к нему и рухнуть на колени, умоляя простить меня. Но все мы прекрасно знаем, что я никогда не смогу пасть так низко, чтобы просить прощения. Даже – за свои ошибки. А ты, мой хороший, никогда меня не простишь. Ты уже не единожды дал мне это понять. Ты – такой же, как и я. Гордый, черт бы все побрал!!!
Его растерянный взгляд скользит по разгоряченным телам согруппников, оставляя на них следы отвращения и легкого призрения. Тебе они противны. Из-за их слабости. Из-за неумения вести игру на равных. Из-за их жажды сдаваться. Отдаваться. Но, кукла, они и кое-что взамен получают. То, от чего ты отказываешься ради сохранности своего достоинства.
Взгляд замирает на моем лице, прикованный к улыбке. Да, ему нравится, как я улыбаюсь. Смесь невинности и порока. Убийственный коктейль. Он никого не оставит равнодушным. И его – тем более. Ведь ты же меня любишь, Киро, да? Конечно, любишь: это ведь так очевидно. Твои глаза выдают тебя. Потому что кто-то слишком уж умный придумал сделать так, чтобы они никогда не врали. Кто бы ты ни был – ты сволочь!
Вздрогнул. Поймал мой взгляд? И что ты в нем прочел? Поделись со мной – мне и самому интересно, что можно в нем увидеть.
Шаг вперед. Еще один. И еще, и еще и еще. Пока не замер передо мной, глядя на меня с легким прищуром. Губы чуть приоткрыты: сквозь них вырывается прерывистое дыхание. Вдох – и я уже чувствую твой вкус на своих губах. Что это – ты меня целуешь? Одно слитное движение – и он уже опускается мне на руки, играя с моими губами, ощутимо их покусывая, облизывая и посасывая, словно леденец.
Я резко выдохнул – в него, и начал отвечать. Рывком прижал к себе столь желанное тело, запуская руки под его майку, заставляя его томно выгнуться, превращая поцелуй в настоящее сумасшествие.
Я застонал – неровно, судорожно, до боли в груди, где бесновалось сердце, и еще крепче прижал к себе своего строптивого мальчика. Неужели, ты сдаешься, Киро? Неужели это – твоя капитуляция? Что случилось? Надоело играть – и ты таким способом решил от меня отделаться, или за этим кроется нечто большее? Но спросить не было ни сил, ни желания. Ведь это означало бы оторваться от его губ, разбить столь сладкую иллюзию, уничтожить очарование моментом. Поэтому я продолжал целовать его, медленно, миллиметр за миллиметром изучая изящное, разгоряченное тело кончиками пальцев: скольжением, поглаживанием, легким сжатием.
Он не отрывался от меня ни на миг, не давая сделать вдох, тем самым заставляя дышать… им: его дыханием, его приторным, но чуть горьковатым в послевкусии ароматом. Стонами. Вздохами.
Наконец я нашел в себе силы и отстранился, разрывая поцелуй. Всего лишь на миллиметр: губы все так же касались губ, греясь их теплом, наслаждаясь нежным, шелковым касанием. Прелесть.
- Крис, что ты делаешь? – Прошептал я, задыхаясь. Боже, сердце вот-вот выскочит из груди, фигурально – к твоим ногам, моя одержимость.
- Я сдаюсь, Джек, - одними губами. Ну, что ж – я принимаю твое поражение. Не без удовольствия.
Улыбнулся ему, оставляя свою улыбку на его губах.
- Я хочу быть твоим Валентином, - вздох, а за ним – новый поцелуй, но на сей раз – нежный до умопомрачения: меня так никто и никогда не целовал. И я знал, что уже вряд ли поцелует. Потому что я намерен сделать последнюю ошибку в своей жизни – прогнать его. Да, я хочу, чтобы Киро ушел. Потому что не хочу, чтобы он страдал. Потому что знал – со мной это неизбежно случится. Я не умею дарить радость. Лишь боль.
- Крис, не надо было, - я ненавязчиво заставил его отстраниться, снова прерывая поцелуй и заставляя мальчика посмотреть мне в глаза. – Ты же прекрасно понимаешь, что из этого ничего не выйдет. Что я тебе не пара. Я никому не пара. Потому что я не умею этого. Крис, я – эгоист. Я умею любить лишь себя, воспринимая других лишь как должное. Как тех, кто обязан мне поклоняться. Я хочу быть Богом, но не хочу любить своих рабов.
На все это Киро ответил… кривой улыбкой, а затем и вовсе рассмеялся, заглушая даже орущую на всю музыку.
- Ну, и что за бред ты несешь, Джек? - Смех оборвался резко, но в глазах все еще прыгали дерзкие смешинки, заставлявшие меня теряться. Что, черт возьми, сейчас происходит? И в первую очередь – со мной. Я… я совершенно себя не понимал, растерянно глядя на красивого мальчика, чье горячее, как солнце, тело все еще прижималось к моему, не менее разгоряченному. – Может, хватит? Тебе еще не надоело, а? Пойми, игра окончена.
- Киро, детка, ты не понимаешь…
- Да неужели? Это ты, мой хороший, ничерта не хочешь понять. Уясни себе раз и навсегда – с тобой больше никто не будет играть. Все. Game over. Тебе остается или с гордостью поднять знамя победы, к которому ты так стремился, или… Черт, Джекки, у тебя нет вариантов. Ты изначально был победителем, потому что играл по тобой же установленным правилам, которые ты и только ты мог менять в ходе игры. Нам оставалось лишь подстраиваться. Так что… заткнись и дай мне закончить.

POV Киро

Я первым вышел из комнаты; Джек же послушно шел следом, держа меня за руку: мне надоело смотреть, как развлекаются мои…кхм…друзья, поэтому я решил покинуть их общество, забрав с собой самое ценное. Мм, смешно, но устроителя всего этого безобразия.
Страйфи даже не попытался меня остановить, когда я, ничего не говоря, поднялся и пошел к выходу. Просто последовал за мной, уже у самой двери поймав мою ладонь, крепко переплетая пальцы. От столь неожиданного, но такого долгожданного действа у меня в первый момент сперло дыхание, а в следующий – сорвалось сердце, рухнув куда-то в низ живота и уже оттуда отозвавшееся резкими, конвульсивными ударами. Такими приятными, если честно.
Я бы, наверное, задохнулся, если бы тело не сжалилось надо мной и не перешло в режим автопилота. Мне оставалось лишь посылать ему смутные сигналы и получать ответные. Порой очень и очень приятные. Например, как волной нахлынувшее удовольствие, когда мы со Страйфи наконец-то оказались в коридоре и он, не раздумывая, прижал меня к стене, запуская свои тонкие, длинные пальцы в мои волосы. Его губы, замершие в незримых миллиметрах от моих, сводили с ума, заставляя тело неистово дрожать от нетерпения. Жуткого, поистине невыносимого. До спазмов в области паха. Хотелось стонать, кусать губы – свои или его: не суть важно. Обнять, прижать к себе так, чтобы жар его тела разливался по моему. Но нет – я ничего не сделал. Ведь я сдался, отдаваясь на волю победителя. А он решил поиграть со мной напоследок. Последний, решающий поединок. Один на один. А на кону – моя жизнь, мое сердце. Моя свобода. И все – в твоих руках. И отчего это я не против?
Я вздохнул, стоном пытаясь разрушить остатки его самоконтроля. Это так приятно – видеть, как у столь желанного человека окончательно сносит крышу. От тебя.
Но нет. Мой противник был не так уж прост. Джек не поддался на провокацию, улыбкой показывая свое превосходство. Нет, не станешь подыгрывать. Не дашь мне сполна насладиться… своим поражением. Добьешь. Так, чтобы у меня больше не было сил подняться и потребовать реванша. Как бы сказал ты сам: «Сладкий, мне это ни к чему».
Кончиком языка – очерчиваешь контур губ. Внешний. Затем – сладко-сладко – внутренний. Замираешь, убивая во мне дыхание. Тем, что просто смотришь в глаза. Так лукаво, но вместе с тем – столь невинно и непорочно. Сущий…ангелочек. Но ведь и Люцифер тоже был ангелом, не так ли?
Не сдержался: обнял его за шею, запуская пальцы в длинные темные пряди. Ласкаю. Заставляю дыхание участиться. И стоном осесть на моих губах. Тянусь. Хочу… поцеловать. Просто хочу. Пускай даже здесь, в коридоре, вот у этой стены. Как угодно. Лишь бы только с ним. Лишь бы слышать, как он задыхается, получая удовольствие от обладания мной.
Не отстранился, дал припасть к нему поцелуем, глубоким до умопомрачения. Который нельзя уже остановить, который перерастает в нечто поистине сумасшедшее.
Срываюсь, губами припадая к длинной, изящной шее, ощущая на губах привкус сладко-горького Dior Homme. Он уже стал неотделимой частью его самого, впитавшись в тонкую, фарфорово-прозрачную кожу, смешавшись с кровью, проникнув так глубоко, что и вообразить невозможно.
Целую изящный изгиб, скользя все ниже и ниже, оставляя по себе лишь влажный след. Шепчу: неразборчиво, на выдохе – его имя. Ведь знаю – ему это нравится. Нравится слышать, как кто-то задыхается, произнося эти семь букв. Да, я шептал «Андреас». То, чем он был на самом деле.
Его руки уже вовсю хозяйничали под моей майкой, задирая ее все выше и выше. Я отстранился, давая ему возможность стянуть ее с меня. Быстро, срываясь, поцеловал соблазнительно приоткрытые губы, в чьих чуть искривленных уголках застыла улыбка. Снова припал к пьяняще-ароматной коже шеи, чтобы за миг переместиться к вырезу рубашки. Пальцами скользнуть за него, лаская. А потом начать расстегивать: пуговку за пуговкой, дрожа от нетерпения.
Покончив, одним движением распахнул полы рубашки, чтобы, сорвавшись на тихий, муторный стон, прижаться к его груди своей. Невероятно приятно. Сводит с ума. Чувствовать каждый миллиметр его кожи, каждый удар сердца, отдающийся новым приступом дрожи и нервным покалыванием в кончиках пальцев.
- Хочешь, я скажу это? - прошептал вдруг я, губами касаясь соблазнительной ямки на его подбородке. – Андреас, хочешь? – заглянул в глаза.
- Не стоит, - с нескрываемым сожалением.
И я понял – ты, мой любимый, все равно откажешься от меня. Ты сделаешь это вопреки моему желанию. Моим просьбам. Вопреки, черт возьми, моей любви. Потому что ты просто-напросто не сможешь ее принять. Или не хочешь? Боишься. Да, ты, мой хороший, просто боишься любить.
И знаешь – я тебя понимаю. Поэтому… я промолчу. Я не скажу эти три слова. Только не тебе. Чтобы не усложнять. Чтобы не было больно. Завтра. Когда ты отправишься в студию, а я – на очередное свидание с Рикки. Да, я буду с ним, ведь теперь мы будем квиты. Потому что сейчас я намерен получить то, что они все давно от тебя получили. Тебя.
Поэтому я улыбнулся, кончиками пальцев погладив его по щеке. И он ответил мне тем же – мягкой улыбкой. Коснулся ею сначала воздуха, а за миг – моей шеи. Прижался – так сильно, так неистово, слово пытался проникнуть в меня полностью – всем своим естеством. Заставил перестать дышать, потому что воздух успешно застрял в горле, выталкиваемый назад сильными, какими-то резкими ударами сердца. Мне стало больно. Больно от того, что мне никогда не будет принадлежать то, чего я так сильно желал. И что я буду принадлежать кому угодно, но только не тебе, мой самый жестокий Валентин. Ирония.
- Джек, - выдохнул я, едва находя в себе силы, чтобы говорить и вообще – думать связно. – Кто подарил тебе ту валентинку?
- Никто, - улыбнулся – так странно и загадочно. И я все понял. Все стало вдруг таким ясным и четким. Хороший ход, Джекки. Из тебя вышел отменный стратег. – Вопросы еще есть, а то я сейчас буду немного занят…
Я не успел ответить, так как Страйфи стремительно скользнул вниз по моему телу, за миг оказавшись на коленях. Предатель-сердце с силой ударилось о грудную клетку и замерло в ожидании. Я больше не хотел говорить. Я просто не мог этого сделать. Не было сил. Просто-напросто пропал голос, да и горло было способно издавать лишь хриплые, маетные стоны.
Проворные пальчики быстро справились со штанами, резко сдернув их до колен. Пара движений – и те вовсе перекочевали к полу.
Знаете, что он сделал, когда я полностью перед ним оголился? Он медленно облизался. Затем посмотрел на меня, заискивающее подмигнул, и лишь потом позволил своим нежным, чуть влажным губам коснуться моей плоти. Первое же прикосновение прошило мое тело разрядом в несколько сотен вольт. Сильные ощущения. До потери пульса.
Я застонал: опять и опять, и опять. Все громче и громче. Неровно, сбиваясь с ритма. Вслед за дыханием. И лишь только он все делал ритмично, лаская языком, нежно, практически невесомо – губами, грубо – руками. Вбирая то глубоко, по самое основание, то вовсе лишая меня такого удовольствия. Играешь? Изводишь? Тебе ведь это нравится не меньше моего.
Закрыл глаза и прижался к стене, чувствуя, что теряю опору. Ощущения стали предельно острыми и невероятно сильными. Настолько, что их было просто невыносимо терпеть. Хотелось закончить все это как можно скорее. Проще говоря – кончить. Да, почувствовать это блаженство, что волнами расходиться по телу. Окунает его в легкую истому. Но после того как пронзит самой приятной, мучительно-сладкой болью.
Вот – чувствую: осталось совсем немного. Миг, или чуть больше.
Но ты и его превратил в бесконечность, просто отпрянув.
Снова облизал чуть припухшие губы, а затем рывком поднялся, чтобы замереть у моего лица, заглядывая в глаза. Что ты хочешь в них увидеть? Скажи – и я тут же покажу. Лишь бы ты продолжил. Или дал сделать это мне.
- Андреас, ты – сволочь, - все же не сдержался я. А он лишь согласно кивнул, даря мне очередную улыбку. Сколько их уже было? Много. Ты за все пять лет, что мы были знакомы, не расщедрился на столько. Видимо, сегодня все же был особенный день…
Он поцеловал. И снова нежно. Словно успокаивая. Что же ты делаешь?
«Мучает», - уверенно пропел внутренний голос, а я не смог с ним не согласиться. Действительно – это издевательство, Джекки.
Но ему было все равно. Он делал то, что хотелось исключительно ему. Все и всегда было по-твоему, мой любимый эгоист, и останется так впредь. Твоя жизнь не изменится после того, что сегодня произошло. Нет. И ты тоже не станешь меняться. И я, знаешь, этому рад. Потому что люблю именно этого Джека Страйфи.

POV Страйфи

Я мягко целовал его губы, заставляя успокоиться, хоть и знал, что это – подло. Он хотел меня, моя маленькая, послушная кукла. Хотел, чтобы я доставил ему удовольствие. И я это сделаю, малыш. Но не в ущерб себе. Не забываем: я далеко не альтруист.
Мои руки непроизвольно поглаживали шелковистую кожу бедер, снимая физически ощутимое напряжение. Тебе будет хорошо, сладкий. Я обещаю. Но только вместе со мной.
Киро смотрел мне в глаза: пристально, не отрываясь. Что ты в них видишь, кроме собственного отражения? Молчит. Шумно дышит, пытаясь справиться с возбуждением. Плохо выходит. Поэтому прижимается ко мне плотнее, а затем смелеет настолько, что позволяет себе перехватить инициативу. Его руки тут же оказываются на ширинке моих джинсов, после чего туда устремляется и мое сердце.
Черт возьми, я слишком долго ждал этого момента, чтобы все произошло вот так быстро. Раз-два – и все кончено. Нет, кукла, так дело не пойдет. Ты проиграл, так что обязан подчиниться воле победителя.
- Крис, нет! – я ударил Киро по рукам, тем самым заставив его убрать их от моей неистово пульсирующей плоти, все еще находящейся в тесном плену штанов. Посмотрел на своего мальчика, а тот… вдруг улыбнулся мне: так откровенно, зазывая.
Рывок – и я с силой вжал его в стену, тут же позабыв о недавнем желании делать все медленно и нежно. Трахнуть его. Да, как шлюху. Грубо, сильно, чтобы он кричал от удовольствия. Стоны и вздохи меня уже не удовлетворят. Черт, а он все продолжает улыбаться, заставляя чувства сдаться на милость животным инстинктам.
А вот и эти шаловливые пальчики. Умело расправляются с замочками и молниями. Быстрее, быстрее, добираясь до самого сокровенного. Теперь твоя очередь, сладкий.
Резко сжимаю хрупкие плечи, причиняя боль, и сильным толчком заставляя Киро опуститься на колени. Пальцы тут же окунаются в шелк волос, чтобы сжать эти короткие, светлые пряди, причиняя новую боль. Но тебе ведь нравится, кукла? По стону – столь сладкому, протяжному слышу, что да.
Притягиваю медленно, направляя. Давай, порадуй меня. Послушно берет в рот мой член, глядя на меня из-под равной челки. А ты настоящий дьявол, мой дорогой. Начинаю поглаживать его, ласкать, пропуская мягкие пряди между пальцев. В то самое время, как он удовлетворяет меня: умело, страстно, постанывая от удовольствия. Любишь это, малыш? Или все же – меня? Но нет – мы договорились, что ты этого не скажешь. Не нарушаем сделку.
Когда я чувствую, что достиг нужного состояния, резко отталкиваю Киро. Он, не ожидая ничего подобного, падает назад, и лишь стена не дает ему оказаться на полу.
Я тут же оказываюсь перед ним, стремительно опустившись на колени. Рывком притягиваю к себе, подхватываю под спину и заставляю сесть, прижимаясь ко мне. Еще немножко, малыш.
Ерзает, принимая удобное положение. Еще чуть-чуть: на себя, подхватив под колени. Вот так.
Шальная улыбка блуждает по чуть приоткрытым губам, что стонами будоражит спертый воздух коридора. Из соседней комнаты слышна музыка: все такая же громкая, динамичная. Теперь это Рианна, «Hard». Да, очень сложно. Терпеть. Просто сил нет. Одной рукой обнимаю его за плечи, второй – помогаю себе войти в него. Больно. Да, конечно. Так всегда. Судорожно вздыхает, выгибаясь всем телом. Но нет, не проронил ни звука, не попросил прекратить. Еще одно движение. Уже бедрами. Встречное. Давая возможность войти полностью, на всю длину. Чуть приподнимается, выпуская меня. А затем снова опускается. Сильно сжимает мои плечи; руки срываются. Теперь он их обнимает, начиная двигаться быстрее. Ногтями рвет кожу, судорожно выдохнув мне в шею – наконец-то я задел его простату. Теперь он точно не чувствует боли и дискомфорта. Только невероятное удовольствие. Начинаю сам двигаться, ускоряя темп, заставляя тонкое, хрупкое тело биться в моих руках, хвататься за меня, сладкими стонами управляя ритмом моего сердцебиения. Заставляя то сбиваться на тахикардию.
Зарыться в ароматные, шелковистые волосы: мягкие, чуть влажные. Вдыхать их запах, запоминать его. Ловить губами. Целовать, сильнее сжимая любимое существо в объятиях. Отмечать каждое ответное движение, каждый полу-вздох, порой срывающийся на крик. Вслушиваться в мелодию его пульса. Удар, удар – тишина. Секунда. Вторая. Удар. Конвульсивный. И снова тихо. А затем – хаос. И так по кругу. Много боли, малыш. Зря. Зря все это. Но уже поздно. Не оглядывая – вперед, к цели. Но нарочно отодвигать ее как можно дальше, продлевать мгновения вечности – близость с тобой, моя любимая кукла. Да, мой жестокий Валентин.
Новый всплеск эмоций. Порция счастья. Еще движение. И еще, и еще. Наращивая темп, сокращая амплитуду. Повышая температуру. Давление зашкаливает, превращаясь в шум в висках и аритмию сердца.
Резко оказываемся на полу. Он – сначала сверху, потом – одним движение – подо мной. Сильно сжимает мои бедра ногами: влажными, горячими. Скользит вверх, скрещивая их на моей пояснице. Обнимаю его за плечи, чуть-чуть приподнимая их от пола. Чувствую его губы на шее, после – у уха. Стонет, что-то шепчет. Чуть влево, скольжением. Губы. Находит. Мои. Целует, захватывая: резко, сладко. Отпускает, запрокидывая голову назад. Припадаю губами к шее, и просто дышу. Точнее – задыхаюсь. Жарко-жарко.
Сильнее сжимаю его плечи: мой маленький. С силой закусываю губу, чтобы не прошептать: «Люблю тебя».
Толчок, второй. Резко подается вперед, хватая ртом воздух. Кончил – чувствую влажное тепло на своей коже. Замирает в моих руках, а я делаю последнее движение и присоединяюсь к нему. Ну, вот и все, малыш. Конец.

The end